Наследники по прямой.Трилогия

Давыдов Вадим

– Вы испытываете меня?! – Гурьев с удовольствием увидел, как гнев в глазах Рэйчел сменяется недоумением и любопытством. – Ну, знаете ли!

Знаю, подумал Гурьев. Я очень хорошо знаю: бывает и так – бледнеют даже те, кто обычно краснеет. Уж в этомто я разбираюсь.

– Вы совершенно правы, Рэйчел, – Гурьев покаянно вздохнул и опустил плечи. – Раз уж вы согласились мне помогать, мой долг – предупредить вас о том, что наши приключения могут быть отнюдь не только забавны. Как и убедиться в ваших способностях

не впадать в панику при самых неожиданных сюрпризах. Надеюсь, вы когданибудь простите меня за несколько экстравагантную форму исполнения.

– Не исключено, – пробормотала Рэйчел, отворачиваясь слишком поспешно для того, чтобы Гурьев не догадался: она пытается не позволить ему увидеть свою улыбку.

– Как называется этот банк, Рэйчел?

– Какой? – она, кажется, даже не поняла в первое мгновение, что он имеет ввиду. – Ах, это… Зачем это вам, Джейк?

– Для полноты картины.

– Собираетесь его ограбить? – она снисходительно улыбнулась.

– Думаете, не получится? – улыбнулся в ответ Гурьев.

Рэйчел некоторое время его пристально разглядывала. Потом кивнула:

– Я думаю, вы из тех, у кого получается многое из того, что хочется… Если не всё.

– Итак?

– «Бристольский кредит»… Что?

– Ничего.

Неужели она чтото заметила, подумал Гурьев. Нет. Не может быть. «Бристольский кредит». Вот, значит, как. Ладно. Я, конечно, не герцог, но мне всётаки придётся, видимо, задержаться.

Ливерпуль – Лондон. Март 1934 г

– Я поселю вас в пансионе «Гарнелл», – сказала Рэйчел, когда они сели в купе первого класса в экспрессе, который должен был домчать их из Ливерпуля, где пришвартовался «Британник», до Юстонского вокзала в Лондоне за рекордные четыре с половиной часа. – Это недалеко от нашего дома, и…

– Я не могу жить в пансионе, – вздохнул Гурьев. – Мне нужно жильё, моё собственное. Какойнибудь чердак, неважно, какой, но мой. По целому ряду соображений. Вы поможете мне снять чтонибудь?

– Этим я ещё не занималась, – улыбнулась Рэйчел. – У моих клиентов никогда не было подобных капризов. Могу помочь вам снять дом, если хотите.

– Дом?! – испугался Гурьев. – Что делать одному человеку в пустом доме?!

– Ну, почему же непременно пустом, – пожала плечами Рэйчел. – Наймите прислугу, камердинера.

– Вы с ума сошли, дорогая, – усмехнулся Гурьев. – Самое большое, на что я могу согласиться – это поваряпонец. Мне не нужна прислуга, я всё делаю сам.

– Это чепуха, – отмахнулась Рэйчел. – В жизни, которую вам предстоит вести, джентльмен не может делать сам ничего, кроме как развлекаться, играть в бридж, гольф, крикет и поло, и…

– Рэйчел, дорогая, – мягко перебил её Гурьев. – Вы определённо решили заниматься со мной, как со своим

обычным… подопечным, – ну, не нравилось ему слово «клиент», было в этом слове чтото подлое. – А это не так. У меня совсем другая цель.

– Я помню, – возразила она. – Как вы собираетесь её добиться, не получив положения в обществе?

– Не знаю, – Гурьев посмотрел в окно вагона. – А что, получив положение, её можно добиться? Ладно. Давайте вернёмся к вопросу о жилье чуть позже. Вы уже думали о моей легенде?

– Разумеется, – торжествующе улыбнулась Рэйчел. – И даже придумала коечто.

– Замечательно, – Гурьев откинулся на спинку кушетки и заложил ногу за ногу. – Сгораю от нетерпения услышать и подвергнуть критическому разгрому.

Рэйчел слегка поджала губы:

– Это очень развязный жест, Джейкоб. Несмотря на охватившую все слои современного общества развязность, в свете подобный жест всё ещё считается недостаточно приличным. Я также попрошу вас на людях, особенно при слугах, называть меня «леди Рэйчел». Если это не слишком вас затруднит.

– Простите, – склонил голову в полупоклоне Гурьев. – Клятвенно обещаю исправиться. А вас я попрошу называть меня не полным именем, которое режет мне слух, а просто Джейк. Так сказать, в соответствии с принятой в Америке всеобщей фамильярностью. Пожалуйста. Леди Рэйчел.

– Хорошо. И с вашей интонацией тоже предстоит немало работы. Вы слишком правильно говорите поанглийски, это не принято.

– Вот как?

– Некоторое подобие косноязычия и восточный выговор – неотъемлемые признаки аристократического происхождения и подобающего воспитания.

– Какой убогий снобизм.

– Перестаньте.

– Уже.

– Кстати, ваш браслет и хронометр придётся снять, потому что…

– Ни за что.

Он увидел, как у Рэйчел на скулах проступил румянец, и улыбнулся. Леди Рэйчел, подумал он. Я не знаю, на что готов, лишь бы не видеть никогда больше этого выражения на твоём лице. Но командовать у тебя не получится. И лучше тебе понять это сразу же. Прямо сейчас.

– Мне будет трудно выполнить мою работу, если вы не станете меня слушаться, – она в упор посмотрела на Гурьева. – Почему вы настаиваете?

– Потому что есть вещи, которые я не делаю ни при каких обстоятельствах. И если обстоятельства таковы, – что ж, тем хуже для обстоятельств. Давайте отступим от схемы «учительница и ученик», леди Рэйчел. И перейдём к схеме партнёрства. Потому что мне это нравится куда больше.

– Это обойдётся вам значительно дороже, – ядовито улыбнулась Рэйчел.

– Пустяки.

– Если бы я не дала слово помочь вам, – Рэйчел покачала головой.

О, подумал Гурьев, если бы дело было только в твоём слове, Рэйчел. О, если бы. Но он улыбнулся примирительно и кивнул: