Наследники по прямой.Трилогия
Шрифт:
– Иди сюда, Джейк. Я хочу попробовать тебя на вкус…
– Рэйчел…
– Иди же… Oh, Jake… Oh, my sweetheart, my baby, my little baby, my sunny, I am in love with you…
Потом, сидя у Рэйчел между колен, он гладил её бёдра, живот… Смотрел на неё. Она открыла глаза, улыбнулась:
– Что необычного ты увидел? Боже, Джейк, у тебя такое лицо…
– А ты? Почему ты смотришь так на меня?
– Потому что ты самый прекрасный мужчина на свете, – убеждённо сказала Рэйчел. – И мой… Я только не понимаю – неужели я заслужила… Самого, самого,
Он легко и стремительно поднял её. И прижал к себе. И она прильнула губами к его губам. Снова почувствовав его внутри, на этот раз Рэйчел заставила его двигаться в выбранном ею самой ритме. И не ошиблась, – вселенная, с грохотом взорвавшись у неё в голове, рассыпалась мириадом ослепительных брызг.
Я принадлежу возлюбленному моему, а он – мне. Его левая рука у меня в изголовье, а правая обнимает меня. О, возлюбленный мой, мёд и молоко под языком твоим! Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, который на руке твоей. Сильна, как смерть, любовь, и стрелы её – стрелы огненные… Что значат все сокровища мира против любви?!
– Не могу поверить, Рэйчел. Слёзы? Ты плачешь?
– Прости меня, Джейк. Пожалуйста, прости, если сможешь. Когданибудь…
– Рэйчел, ты… Что ты говоришь?!
– Я должна была дождаться тебя, Джейк. Всё то ужасное, что случалось со мной… И что случится ещё, если… Это всё потому, что я не сумела… Не сумела тебя дождаться. Прости меня, Джейк. Я должна была, потому что ты единственное, что есть в моей жизни хорошего, Джейк. Потому что ты единственный мужчина на свете, которого мне стоило дожидаться. Потому что ты – моя жизнь, Джейк. Поэтому – я должна была… Просто я не знала. Прости.
– Глупая девчонка. Я люблю тебя.
– О, нет, Джейк. Я не глупая, нет. А то, что с нами случилось… Ты должен быть не просто единственным. Ты должен был оказаться первым. И единственным, конечно. Боже мой, Джейк. Ты просто не понимаешь, как я виновата.
– Нет, – он улыбнулся так, что Рэйчел на мгновение показалось – прав всётаки он, а не она. – Нет, Рэйчел. Не понимаю – и никогда не пойму. Я отупел окончательно. Я сделался глуп и ревнив, Рэйчел. Куда глупее и ревнивее, чем это может быть. Чем это может быть со мной. Чем это вообще позволено. Всё это изза тебя. Но я не настолько рехнулся, чтобы дослушать до конца ахинею, которую ты несёшь. Рэйчел. Так что это уж ты меня прости. И скажи, Бога ради, чтонибудь такое, чтобы я поверил – это снова ты, моя Рэйчел. Слышишь?!
– Сейчас я попробую, – ещё дрожащие губы начали складываться в улыбку, и она выпалила: – В тебя когданибудь стреляли, Джейк?
– Да, – он удивился так, что Рэйчел прочла это в его взгляде. Кажется, он даже чуть не отпустил её. Нетнет, конечно, ей только показалось. – Почему…
– Я так и знала, – яростно прошипела она. – Потому что иначе невозможно объяснить, каким образом вместо мозгов у тебя в голове оказалось чугунное ядро, чёртов дурак!
Она и не думала, что он засмеётся. Он и не засмеялся. Но, когда он заговорил, Рэйчел показалось, что от
– Это немного лучше, Рэйчел. Хотя всё равно – очень плохо. Попробуй ещё раз.
– Нет, – отрезала Рэйчел. Ей было сейчас не до игр. Вот совершенно. И, поймав себя на том, что иногда говорит его словами и думает совершенно так же, как он, жалобно произнесла: – У меня было гораздо больше мужчин, Джейк, чем у тебя – женщин. Ты уверен, что не захочешь когданибудь хотя бы сравнять счёт?
– У тебя никогда не было никаких мужчин, Рэйчел, – улыбнулся Гурьев. Насмешка, звучавшая в его голосе, исходи она от когото другого, безусловно, привела бы Рэйчел в неописуемую ярость. Но… Скверный мальчишка, да ведь он дразнит меня, поняла Рэйчел в тот же миг, когда собралась рассердиться. Дразнит нарочно, чтобы… – Ни один мужчина на свете не способен выносить это нытьё больше минуты подряд, Рэйчел. Поэтому ты будешь притворяться искушённой и опытной женщиной перед кемнибудь другим, договорились?
– И ты согласишься с этим мириться?!
– Ну, нет, – теперь он улыбнулся. – Этого ты от меня не дождёшься.
– Я тебя заколдую, Джейк. Я сделаю так, что ни с кем, никогда и нигде ты не будешь чувствовать того, что чувствуешь со мной. Заруби это себе на носу. И если вздумаешь проверять, будет только хуже.
– А ты знаешь, что мужчины очень любопытны? А некоторые при этом ещё и совершенно бескорыстно любят и других женщин.
– Нет никаких «других женщин», Джейк, – передразнивая его, прищурилась Рэйчел. – Для тебя – нет. Нет – и никогда не будет. Можешь сколько угодно пробовать и пытаться. Хоть тысячу раз. Или сто тысяч. А когда ты закончишь, вспомни, что я могу захотеть узнать о результатах.
– А я могу захотеть рассказать тебе о них, – теперь в тоне Гурьева слышалось нечто, похожее на угрозу. И со странным удовольствием Рэйчел поняла, что сумела его разозлить. – Уверена, что сможешь выслушать, не ревнуя?
– А ты что – ревнуешь меня к воде, когда я принимаю ванну?!
– Да, – немного подумав, кивнул Гурьев. – Ревную, и ещё как. Боюсь, тебе этого никогда не понять.
– Даже не думай рассчитывать на это.
– Здравствуй, моя Рэйчел, – улыбнулся Гурьев так, что Рэйчел поняла: ни переиграть, ни переупрямить этого мужчину ей в жизни никогда не удастся. И осознание этого факта заставило её тоже улыбнуться. – Здравствуй, любимая моя девочка. Ты даже не можешь себе представить, как я рад, что ты, наконец, вернулась.
– Да, я вернулась, – утвердительно кивнула Рэйчел. – Я вернулась, и не надейся, что у тебя получится от меня избавиться.
– А кто сказал, что я собирался? – пробормотал Гурьев, властно, похозяйски обнимая Рэйчел и завладевая её губами.
Она права, успел подумать Гурьев перед тем, как окончательно утратить ощущение реальности от того, что Рэйчел творила с ним. Она в самом деле заколдовала меня, и мне это нравится…
Кажется, она заснула прямо у Гурьева на плече.