Наследники

Вилсон Фрэнсис Пол

Не то чтоб он его заслуживал после нынешнего похищения.

— Приехали, — сказала она, указывая в боковое стекло.

Такси свернуло к бровке тротуара, Джек вышел, расплатился с таксистом, оглядел здание.

Хэнд-Билдинг высечен из камня вплоть до шпиля над высоким арочным входом. Колонны покрыты живописной резьбой. А внутри...

— Взгляните на потолок, — подсказала Алисия, когда они через вертящуюся дверь вошли в длинный яркий мраморный вестибюль.

С высокого расписного сводчатого

потолка к ним склонялись какие-то боги, толпившиеся на пушистых белых облаках в светло-голубом небе.

— Как считаете, греческие или римские? — поинтересовалась она.

— Считаю, что кое-кто придерживается слишком серьезного о себе мнения. Вам действительно интересно?

— Да нет... если подумать.

— Какой этаж? — спросил он, подводя ее к плану здания, занимавшего большую часть западной стены.

— Где-то на двадцатых.

Нашел. Кажется, офис раскинулся на весь двадцать первый этаж. Краем глаза он присматривал за наблюдавшим за ними у стойки охранником. Время не рабочее, вид у посетителей непрезентабельный: Джек в джинсах, Алисия сплошь помятая после пластыря.

Сегодня подниматься рискованно. Не будем возбуждать подозрений, кого-нибудь настораживать. Хотя неплохо бы ознакомиться с расположением офиса.

— Ничего особенного, — сказала Алисия. — Выходишь из лифта прямо на стеклянную стенку, за которой сидит секретарша. Сейчас она уже точно ушла, но, даже когда сидит на месте, войти можно только после того, как нажмет кнопку и откроет дверь.

Черт побери. Непросто будет раздобыть список клиентов. Или даже невозможно.

— К чему столько предосторожностей, как думаете?

— Ну, — пожала плечами Алисия, — никогда не знаешь, какие проходимцы тут шляются в нерабочее время.

— Ого! — фыркнул он. — Доктор шутит.

— Запомните день и час, — проворчала она. — Такое нечасто случается.

— Чем могу помочь, друзья?

Охранник вышел из-за стойки. Крупный, чернокожий, дружелюбный, однако, по мнению Джека, слишком уж деловой. Если им нечего делать в Хэнд-Билдинг, любезно попросит выметаться на улицу. В его смену мартышкиным трудом никто не занимается.

— Потрясающая архитектура, — восхитился Джек. — Когда построено здание?

— Точно не знаю, — ответил охранник. — По-моему, где-то в углу табличка вон за тем деревом у дверей. Взгляните по дороге.

Он с улыбкой кивнул:

— Слышал и понял. Уходим.

Охранник улыбнулся в ответ:

— Спасибо.

Только чтобы сохранить видимость, Джек заглянул за фикус, сидевший перед латунной табличкой, но так и не прочитал, что там было написано. Его внимание привлекло нечто другое.

— Будь я проклят!

— Что? — спросила Алисия. — В чем дело?

— Видите небольшую отметину на углу на лепнине прямо над табличкой? Черный кружок

с точкой внутри?

— Маркером нарисованный?

— Правильно. Я знаю, кто это сделал. Один парень, которого зовут Ириска... Молочная Ириска.

Хорошо. Не просто хорошо. Замечательно.

— Ну и что?..

— Значит, в здании побывал хакер.

— Не понимаю.

— Потом объясню. Но это означает, что у нас, возможно, есть способ выяснить, кто стоит за Томасом.

11

Кемаль со стоном опустил телефонную трубку. Аллах решительно оставил его.

Сначала ему стало известно о глупой вечерней выходке Бейкера и Томаса Клейтона. Сестра наверняка выдвинет против брата уголовное обвинение, отсрочив исход операции на месяцы, годы, может быть, навсегда.

В гневе он даже сказал явившемуся с распухшим носом Бейкеру, что напрасно Насер не послушал совета Кемаля и не уволил его на прошлой неделе. Бейкер принял замечание неблагосклонно, но дела очень плохи. Этот человек ставит все под угрозу.

Потом из дома позвонил брат Джамаль, и гнев Кемаля испарился, как вода, пролившаяся на летние пески пустыни Руб-эль-Хали, от смертельного страха за своего старшего сына.

— Гали арестован, — сказал Джамаль.

Сердце у Кемаля упало. Гали? Восемнадцатилетний сын, гордость всей его жизни... арестован? Нет, такого быть не может.

— За что? Что случилось?

— Его обвиняют в краже фотоаппарата у жены приезжего американского бизнесмена.

— Невозможно! Смешно!

— Так мне сообщили, — объяснил Джамаль. — Есть свидетели. При задержании у него нашли камеру.

— О нет, — простонал Кемаль, закрыв глаза, щурясь на свет. — О нет, неправда. Зачем ему идти на такое?

— Не знаю, брат. Если бы ты был дома...

Да! Дома! Надо немедленно ехать домой!

Но нельзя. Не сейчас.

— Приеду, как только смогу. Сейчас никак невозможно уехать.

— Разве есть более важное дело? — спросил Джамаль как бы с упреком. Никогда в жизни он так с Кемалем не разговаривал. Не стал бы говорить таким тоном, если бы знал, какого рода задачу Кемаль здесь решает.

Ему до боли хотелось уведомить младшего брата, зачем он в Америке, да смелости не хватило. Если откроется, что Кемаль хоть словом обмолвился, Джамаль вместе со всей семьей окажется в опасности.

— Где теперь Гали?

— Я всю ночь хлопотал, сумел добиться освобождения. Держу у себя дома, несу за него ответственность.

По подсчетам Кемаля, при восьмичасовой разнице во времени в Рияде сейчас шесть утра.

— Спасибо, Джамаль. Мне тебя никогда не удастся отблагодарить.

— Дело далеко не кончено, Кемаль. Сделаю все возможное, но Гали, наверно, предстанет перед судом.