Наследники

Сизов Николай Трофимович

Данилин, еще раз обведя взглядом площадку, ворчливо сказал:

— Эка наворочали.

Быстров улыбнулся.

— Да, поглядеть есть на что. А вот как подумаешь, что из-за обыкновенной воды все это, — он показал рукой на корпуса, — будет стоять, сердце заходится.

— Да, перспектива незавидная.

— Что все-таки думают авторы проекта, инженеры? Каково их мнение?

— Сегодня будем обсуждать. Всех светил собрал. Придется, видимо, досрочно строить водоводную трассу. Что же еще можно решить?

Быстров согласился:

— Другого

действительно ничего не придумаешь. Строить водовод все равно надо. Так лучше уж сразу.

Данилин чуть раздраженно проговорил:

— Строить-то дело привычное. Только на такие сооружения не недели, а месяцы уходят. Местность пересеченная, рельеф сложный. Проект-то на сооружение комбинированного водопровода разработан. Две насосные станции, четыре или пять дюкеров. И неясно, как пройдем Каменскую возвышенность. Это же один из самых высоких участков Клинско-Дмитровской гряды. Одни предлагают здесь насосную станцию, другие — за то, чтобы пройти тоннелем. Но все это не так уж страшно, если бы было время. На дворе-то октябрь. Видишь, — показал Данилин на небо, — какие к нам гости собираются?

Быстров поднял голову. Низко над ними клубились рваные темно-серые облака, в разрывах между ними проглядывало холодное слезливое небо. На северо-западе весь горизонт, будто тяжелой шторой, был задернут аспидно-черной тучей.

— Все это разведчики. Зима-матушка не за горами. Земляные работы на трассе надо до морозов закончить, иначе нам это самое небо с овчинку покажется. Работы по прокладке, монтажу, наземным сооружениям проведем и зимой, а вот земля…

В тот день после долгих дебатов и споров технический совет строительства высказался за внеочередное, ускоренное строительство водовода. Другого выхода не было.

Данилин не любил откладывать дел, которые были ясны и требовали действий. Наутро объявили приказ о создании специального строительного участка на трассе «Химмаш» — Высокое. В кабинет начальника строительства вызывались проектировщики, транспортники, механизаторы, снабженцы… Из кабинета они не выходили, а выбегали — озабоченные, торопливые, от посторонних вопросов нервно отмахивались. Всем на стройке был известен разговор Данилина с директором комбината питания Мигунковым.

— Передвижные котлы и кухни у нас есть?

— Нет, не располагаем.

— Примите меры, чтобы завтра, в крайнем случае послезавтра они были.

Мигунков недоуменно поднял брови:

— Извините, Владислав Николаевич, хочу уяснить, зачем они? У нас питание организовано на стационарной основе. И, доложу вам, неплохо. Строители вон какие упитанные ходят.

Данилин попросил:

— Тогда присядьте на минутку.

Закончив разговор по телефону, пытливо посмотрел на Мигункова, отчеканил:

— Немедленно ищите передвижные кухни и котлы. Сколько — не знаю. Кормить будете человек семьсот — восемьсот, а то и тысячу. По всей трассе Высокое — «Химмаш». Подумайте, где будете базироваться. Не станете же вы

щи да разные там клецки за сто километров возить.

— Но, Владислав Николаевич, у нас же не Арктика или Антарктика. По трассе наверняка есть торговые точки.

— Вы, Мигунков, все еще не поняли, о чем речь. Люди будут работать в сложнейших условиях, все время в поле, в лесу. Днем и ночью. А вы хотите заставить их ходить по селам в поисках местных торговых точек. Я вас предупреждаю: если хоть один человек на трассе останется без горячего обеда, считайте себя уволенным. Ясно?

Директор общепита вылетел из кабинета, будто розовый шар, утирая потное лицо. Семеня по коридору, кипел гневом:

— Передвижные полевые кухни. Где я их возьму? Где они могут быть? За сутки такие дела не делаются.

Кухни и все, что нужно, он, однако, достал на следующий же день. Радостный позвонил Данилину. Тот ухмыльнулся в трубку.

— Вот видите… Спасибо, Мигунков. На днях буду на трассе, пообедаем вместе.

Положив трубку, довольный, проворчал:

— Я тебе покажу Арктику-Антарктику.

Зарубин присутствовал в эти дни на всех, то коротких, то длинных, но неизменно бурных совещаниях по организации работ на трассе.

Его тоже захватила эта лихорадочная, но осмысленная и деловая спешка всех, кто имел то или иное отношение к трассе. Было ясно, что на какое-то время она станет самым трудным и самым горячим делом на всем «Химстрое». Сроки были столь малы, что без тревоги никто не мог о них говорить. Виктор понимал: раз трасса сейчас самый острый участок, то, конечно, на него бросят лучшие бригады. Тогда почему бы нам не взять этот объект в свои руки? Он пошел к Быстрову.

— Алексей Федорович, что же получается? Такое дело, а мы как бы в стороне.

— От какого дела в стороне?

— Да о трассе я, о водоводе.

— Ах, о трассе. Нет, Виктор, от трассы никто в стороне стоять не будет. Никто. Это, браток, такой орешек, что всем дела хватит.

— Это, конечно, верно. Но я хотел сказать другое. Хорошо бы вообще поручить нам. А, Алексей Федорович?

Быстров пытливо посмотрел на Зарубина, улыбнулся:

— А тебе не кажется, товарищ Зарубин, что нас опять начинает заносить в сторону?

Зарубин ждал этого вопроса и был готов ответить на него:

— Насколько я понял из разговора в Цекамоле, совсем отлучать нас от хозяйственных дел никто не собирается. Так ведь?

— А как вас отлучишь, когда комсомолия всю стройку заполонила? — улыбнулся Быстров.

Зарубин продолжал:

— А в ошибку мы, думаю, теперь не впадем — ученые. Даже товарищ Мишутин, кажется, меняет гнев на милость. На днях он мне сказал так: «Ничего, — говорит, — ничего, шевелиться вы вроде бы поживей стали… Смотрите только, чтобы вас в другую сторону не занесло, не думайте, что за вами только самодеятельность да экскурсии числим. Мы, — говорит, — на вас многогранно смотрим, имейте это в виду».