Наследники

Сизов Николай Трофимович

— Ефим Тимофеевич зря не скажет. Между прочим, он тоже считает, что на трассу надо брать комсомольские бригады. И сам изъявил желание там поработать.

Помолчав, Быстров продолжал:

— Дело будет нелегкое. Все взвесили?

— Осилим, Алексей Федорович, честное слово, осилим.

Зарубин проговорил далее:

— А начальником участка хорошо бы назначить Удальцова.

Это предложение для Быстрова не было новым. Вчера у Данилина вопрос о руководителе трассы уже обсуждался. Удальцов был в этом списке. Но начальник стройки отвел его кандидатуру.

«Подумайте еще», — поручил он Вишневскому, начальнику производственного отдела.

— Данилин против Удальцова, — сообщил Быстров Зарубину.

— Против? Почему же? Энергичный, знающий парень. Ребята его уважают. И на комсомольский участок очень подходит.

— По-моему, тоже. Но у Владислава Николаевича другое мнение.

— Жаль, — сокрушенно вздохнул Виктор. — Очень жаль.

Быстров пожал плечами.

— Попробуем убедить Данилина. Хотя не уверен, что из этого что-нибудь получится. Настроен он по отношению к Удальцову неважно.

Если предложение о передаче строительства целиком в руки комсомольцев Данилин принял быстро и даже с энтузиазмом, то разговор об Удальцове, как и предвидел Быстров, затянулся.

— На трассе нужен человек опытный, серьезный, организованный. Неужели это не понятно? А этот ваш Удальцов только зубы скалит, несерьезный парень. Да еще и с демагогическим душком.

Убеждали его долго, в два голоса, то Быстров, то Зарубин. Помогал и подошедший к концу беседы Вишневский. Наконец Данилин сдался:

— Ну, раз все вы за этого петуха, что же… Вызову его, потолкую. Но предупреждаю, если увижу, что вместо дела он мне панику поднимать будет или споры да раздоры заведет, заменю сразу, без всяких предупреждений.

Аркадия он принял через день.

— Вы знаете, почему я вас вызвал?

— Знаю.

— Ваше мнение?

— Дело боевое и интересное. Но не пойду. Так я и в комитете сказал.

— Почему же? — с плохо скрываемым удивлением спросил Данилин.

— Очень просто. На таком объекте, как трасса, можно работать лишь при условии, если все будут всемерно поддерживать и помогать. А так как вы против моей кандидатуры, то какая же тут будет поддержка?

— Вы и это знаете?

— Об этом все знают.

Данилин сердито посмотрел на Удальцова:

— Нам нужен водовод. Понимаете, Удальцов? Так что хоть черт, хоть дьявол будет на участке, а помогать ему будем.

Удальцов вздохнул.

— Так-то оно так, но все же… Внесу я вам, допустим, предложение об организации работ — скажете: несерьезно, дам заявку на материалы — ответите: не продумано, буду требовать что-либо — обвините в демагогии.

— Вы это что, всерьез? — уже явно раздраженно спросил Данилин.

— Совершенно серьезно.

— Да, плохого же вы мнения о начальнике строительства.

— Я-то как раз о вас очень высокого мнения, Владислав Николаевич. А вот вы обо мне…

— Ну ладно, хватит об этом. Что-то у нас не тот разговор получается. Раз вам все так хорошо известно, то знаете вы и мои условия. Прошу их иметь в виду и помнить. А сейчас, если вы хоть сколько-нибудь готовы, сообщите-ка свои

соображения об основных принципах организации работ на трассе…

Было видно, что Аркадий Удальцов в ожидании вызова к Данилину не терял времени напрасно. Оказалось, что он знаком и с проектными набросками водовода, и с трассой, и даже на озере Круглом, где будет водозабор, уже успел побывать. Вопрос Данилина о том, что нужно для участка из механизмов, материалов, транспорта, тоже не оказался для Аркадия неожиданным, хотя ответил он на него и с осторожностью.

— С этим сложнее. Надо иметь хотя бы вчерне проект. Приблизительные расчеты я сделал. Но лишь приблизительные.

И он положил перед Данилиным несколько испещренных цифрами листов. Тот читал долго, внимательно. Затем поднял на Аркадия испытующий взгляд.

— Данные, конечно, с запросом. Но ничего, посмотрим. Пока идите. Сегодня или завтра мы решим, кому поручить участок трассы.

Простился он с Аркадием сухо, официально. Но когда тот вышел из кабинета, проговорил довольный:

— Смелости ему не занимать, напористости и нахальства тоже. И с головой, стервец, с головой. Черт его знает, может, и правы Быстров и Зарубин?

Через день было официально решено создать на трассе водозабора штурмовой комсомольский отряд. Начальником участка назначался Удальцов.

Эти дни были самыми трудными для комитета комсомола. Об отборе бригад для трассы на участках узнали в мгновенье ока. И пошел в комитет поток людей.

Отбирали прежде всего бригады, знакомые не с одной профессией: ведь на трассе понадобятся землекопы и бетонщики, плотники и слесари, монтажники и сварщики. Но не только это надо было учитывать. Работать придется в поле, в лесу, жить кое-где, а подкатывается зима. Одним словом, дело предстояло нелегкое. Но попробуйте убедить ребят, которые видели уже и холодные ночи в палатках, и штурмовой аврал в Лебяжьем, и ночные смены на фундаментах главного корпуса, что они не годятся для трассы!

Зарубин и члены комитета охрипли, объясняя одно и то же:

— Ну поймите, ребята, нельзя всех бросить на трассу. Кто же здесь останется? Главный, литейку, кузницу кто строить будет?

А у посетителей свои доводы.

— Да, но трасса — объект сверхударный. Почему же нас не посылаете? Не доверяете? Почему?

Бригада Голикова с шестого участка пришла в полном составе. Бригадир, высокий, жилистый, загорелый до черноты, как правило, редко и мало говоривший, здесь, в комнате комитета, разошелся вовсю:

— Вы что? Смеетесь? Тонковидовцы едут? Мишутинцы? Едут. Борисовские? Ахмадулинцы? Почему же нас нет в списках? Да я до ЦК дойду! Категорически заявляю.

Уже в дверях Голиков, обращаясь к Зарубину, бросил:

— Свою бывшую бригаду первой в списки включил. Запомню я это тебе, Зарубин!

Но труднее всего оказалось отбиться от девчат. Из женских бригад было решено взять только три — тех, кто был на сантехнических и изоляционных работах. В большинстве своем работа предстояла физически тяжелая, и девушкам на ней было бы трудно.