Наследство Куинн
Шрифт:
Тут Куинн машинально стала загибать пальцы: простоват, грубоват, самонадеян, инфантилен и, возможно, безответствен.
Она могла бы и дальше продолжать этот список, убеждая себя не думать о Гейбриеле, если бы… если бы подсознательно не искала в нем достоинства.
Сознавшись себе в этом, Куинн нажала на педаль. «Фольксваген» пару раз чихнул, потом взревел и завелся. Без приключений выбравшись из центра города, она вскоре выехала на загородную автостраду. За окном мелькали зеленые лужайки и белые коттеджи. Вдали синели склоны гор. А вот и дорожный
Куинн машинально сбавила скорость. Почти на самом берегу этого озера расположен «Шейди» — санаторий для выздоравливающих. Там сейчас лечится ее отец. Она часто навещала его. Но сегодня пятница, и обычно у Куинн в этот день полно дел в магазине. Отец это знает и не ждет ее. Что ж, тем лучше. Неожиданная встреча с дочерью будет для него особенно радостной.
При мысли об отце на лице Куинн заиграла счастливая улыбка. Все тревожные мысли рассеивались, а неприятности отступали далеко на задний план, когда они виделись с Дэниелом Розетти. Она бы все отдала, только бы удалось полностью восстановить его рассудок, помутившийся после смерти жены! А каким жизнерадостным, каким деятельным был отец раньше!
Куинн свернула на дорогу, ведущую к озеру. Ряды эвкалиптов и кипарисов тянулись к югу. Среди деревьев виднелись черепичные крыши небольших уютных домиков. В стороне от озера располагались плантации, на которых вот уже более полувека выращивали испанский табак.
Немного не доезжая до санатория, Куинн остановилась у кондитерского магазинчика. Здесь она всегда покупала отцу его любимые леденцы. Но за прилавком стояла сама хозяйка. Куинн показалось неудобным беспокоить ее из-за такой мелочи. В результате на заднем сиденье машины появился объемистый белый пакет, набитый всевозможными сладостями…
Еще несколько минут, и «фольксваген» Куинн припарковался во дворе санатория. Она поднялась по ступенькам к парадному входу и позвонила. Почти тотчас на пороге появилась старшая медсестра миссис Кингуолтон и, узнав Куинн, изумленно всплеснула руками:
— О, мисс Розетти! Мы вас сегодня не ждали.
— У меня были кое-какие дела в городе. Вот я и решила по дороге заехать. Как он сейчас?
— Неплохо. Даже обедал самостоятельно. — Миссис Кингуолтон взглянула на часы и с сожалением добавила: — Вам осталось всего двадцать минут, мисс Розетти. Позднее допуск к больным прекращается. Поймите меня правильно: никто из нас не должен нарушать распорядок. Пациенты сами этого требуют.
Куинн про себя усмехнулась: ее отец, наоборот, всегда любил неожиданности. Соблюдать распорядок казалось ему скучным делом.
— Вы мне разрешите помочь Дэниелу во время ужина, миссис Кингуолтон? — справилась она у медсестры.
Но миссис Кингуолтон, недовольно поджав губы, проговорила:
— Вы, конечно, можете остаться, мисс Розетти. Пожалуйста… Но я бы не советовала этого делать.
— Почему?
Куинн знала, что многие посетители помогают в санатории больным родственникам. И здешние медики не препятствуют этому. К тому же у них тогда
— Вы должны понять, Куинн, — переминаясь с ноги на ногу, пыталась ее убедить старшая медсестра, — у вашего отца особый случай. Когда он чем-то занят, весь его организм, включая мозг, работает совершенно нормально. Но как только он увидит, что вы хотите помочь ему, чуть ли не держите ложку, то тут же разволнуется. И это скажется на его общем состоянии. Могут даже начаться сердечные спазмы.
Куинн сокрушенно вздохнула и побрела по коридору к залитому солнечным светом холлу. Дверь палаты, где лежал Дэниел, была приоткрыта. Она остановилась, постучалась и просунула туда голову.
— Куинни! — раздался радостный возглас. — Вот так сюрприз! Ну, моя маленькая обезьянка, заходи и обними своего старого больного папочку!
В палате было еще трое пожилых пациентов. Куинн давно знала всех и приветливо им улыбнулась. Дэниел поцеловал дочь в лоб и обернулся к соседям по палате.
— Хороша, не правда ли?
В его голосе звучала такая отцовская гордость, что все заулыбались и утвердительно закивали. Впрочем, так повторялось каждый раз, когда Куинн навещала отца.
— И ты сегодня очень хорошо выглядишь, папа! — сказала она, нежно обнимая отца.
— Садись, садись! — засуетился Дэниел и, схватив дочь за руку, потянул ее к стоявшему у стены диванчику. — Вот так. А теперь рассказывай, что заставило тебя сегодня спуститься с гор? Не думаю, чтобы в городе было лучше, чем у нас дома!
Куинн огляделась и, убедившись, что поблизости нет вездесущей миссис Кингуолтон, воровато сунула в руки отцу пакет с конфетами.
— Что это? А-а! Карамель и прочие сладости! И для этого ты ездила в город?
— Нет, не только для этого.
Дэниел пустил пакет по кругу, что вызвало всеобщий восторг. Убеленные сединами старики радовались как дети. Куинн подумала, что, купив побольше сладостей, она не так уж плохо поступила.
— Дочка, — проговорил Дэниел, засунув за щеку сразу две конфеты, — объясни все-таки, зачем ты потащилась в город? Какие-нибудь проблемы с продажей твоих зверюшек?
Куинн, поглядывая на отца, подробно рассказала о визите к адвокату, коте Маклейше и встрече с Гейбриелом. Дэниел слушал очень внимательно, а когда она закончила, спросил:
— Насколько я понял, этот юный Хантер абсолютный балбес?
— Нет. Во всяком случае, не совсем. Просто к нему надо привыкнуть.
— Понятно. Видывал я таких. Желторотые шалопаи, болтающие всякий вздор и запивающие его пивом.
Куинн представила себе стройную фигуру Гейбриела и, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
— Нет, папа. Пивом он, похоже, не очень увлекается.
— Значит, есть какие-нибудь другие мерзкие пристрастия.
— Да нет же, папа! Это очень симпатичный молодой человек. Разве что не очень серьезный. И ты прав, что поговорить он любит.