Наследство старого аптекаря
Шрифт:
– А, вы меня Тимкой кликайте, или юнгой, мне все едино, – сразу повеселел тот.
На палубе было много пострадавших, которые тоже нуждались в экстренной помощи, и Антонов «засучив рукава», «с головой окунулся» в свою родную стихию. Тимка еще несколько раз побывал в полуобморочном состоянии, но держался изо всех сил и не показывал, как ему плохо. Он пособирал всю паутину со всего корабля, накрошил несколько килограммов сахара, перестирал несколько десятков простыней, но был рад тому, что ему некогда было думать о том, как горько терять друзей, как страшно, когда вокруг все взрывается и бурлит, и как тяжело
Антонов провел еще несколько операций по удалению осколков, ампутировал две ноги и одну руку, которые уже невозможно было восстановить, ещё две руки к счастью удалось спасти, и они были пришиты. Антонов переживал, по поводу того, что возможно эти руки будут плохо функционировать, ведь у него не было ни подходящего оборудования, ни хорошего света, ни нормальных инструментов, но он сделал все что мог.
«Во всяком случае эти люди не будут полными инвалидами», – успокаивал он себя. А Северский, и те, кого ему удалось спасти, радовались и восхищались им.
В 15 часов Руднев направил на «Кореец» мичмана Балка.
Командир «Корейца» Беляев тут же собрал военный совет. Он нервно расхаживал по кают-компании со сжатыми кулаками, потом резко остановился и выделяя каждое слово произнес:
– Считаю, что предстоящий через полчаса бой – не равен, и вызовет напрасное кровопролитие. Мы не сможем нанести существенного вреда неприятелю, а потому необходимо… взорвать лодку… Думаю, что вы тоже так считаете?.. Капитан Руднев принял аналогичное решение, «Варяг» потерял управление, получил большие пробоины, угольные ямы и часть топок затоплены, мы к сожалению, бессильны в сложившихся обстоятельствах. Он окинул взглядом поникших офицеров и добавил: – Возражения есть?
– Ни как нет! – Хором ответили офицеры «Корейца»
– Начинайте подготовку к затоплению! – Приказал капитан.
Экипаж «Корейца» перешел на французский крейсер «Паскаль».
В 15 часов 50 минут Руднев со старшим боцманом, обошли «Варяг» и убедившись, что на нем никого не осталось, сошли с него вместе с матросами трюмных отсеков, которые открыли кингстоны и клапаны затопления.
В 16 часов 05 минут был взорван «Кореец». Беляев был бледен как стена, и стоял неподвижно провожая в последний путь канонерскую лодку, которой отдал свои лучшие годы и которую сам приговорил к смертной казни.
В 18 часов 10 минут «Варяг» лег на левый борт и скрылся под водой…
Глава 5
«Уравнение с тремя неизвестными»
Егор Рябинин очень плохо спал ночью: вертелся с боку на бок анализируя и приводя к общему знаменателю дела о пропавших девушках, которые к его глубокому разочарованию так и не появились дома, на что оперативник очень сильно рассчитывал. К еще худшему положению дел вело то, что его жена задерживалась в командировке еще на неделю, а холодильник был пуст еще к концу первой. К тому же Рябинина бесило, что за прошедшие два дня он не на шаг не продвинулся в своем расследовании и Еремеев неистовствовал. От его утренних воплей до сих пор стоял шум в ушах и болела голова, а голодный желудок завязывался узлом и издавал звуки похожие на предсмертные стоны.
– Разве
Где-то за стенкой что-то громко упало. А через несколько минут во входную дверь кто-то позвонил.
Рябинин нехотя встал с дивана натянул джинсы и пошел открывать.
– Добрый вечер! – услышал он приятный женский голос соседки Любки. Так ее называли подъездные бабульки. – Извините, что поздно, но у меня безвыходная ситуация. Я бы вас не за что не побеспокоила, но сама я не справлюсь, к сожалению… – начала тараторить, и заискивать перед оперативником она. – Моя кошка Муська, перевернула в ванной шкаф. Даже не знаю, как она так умудрилась, ведь он такой тяжелый и никогда раньше не переворачивался. Она все время на него залезает, уж не знаю, что ее там привлекает? У нее есть кошачий дом, что ей там надо на этом шкафу право даже не могу предположить…
– Так, что случилось по существу? – перебил ее стенания Рябинин.
– По существу, она перевернула в ванной шкаф так, что он закрыл все пространство собой, и теперь я не могу пройти в ванную, а она не может выйти из нее, и орет. Требует, чтобы ее освободили. А я женщина хрупкая и физически слабая, я не могу его сдвинуть…
С последними словами соседки Егор не мог согласиться, так как хрупкость женщины составляла примерно центнер веса при росте около 170 см, и она легко справлялась с тяжелыми сумками, а иногда и мешком картошки. Рябинин неоднократно наблюдал эту картину со своего балкона.
– То есть вы хотите, чтобы я помог подвинуть вам шкаф? – снова прервал он ее.
– Да! – утвердительно кивнула она.
– Тогда пойдемте спасать кошку, – захлопнул за собой дверь Рябинин.
Шкаф действительно перегородил вход в ванную, но кошка давно уже была в кухне на стуле и важно взирала желтыми глазами на Рябинина. Егор легко приподнял упавший шкаф и сдвинул в стону, освободив проход в ванную. Затем он, под одобрительные возгласы хозяйки, легким движением поставил его на место. Отметив про себя, что она и сама легко могла это сделать.
– Ой, какой вы сильный! – посыпались на Рябинина одобрительные эпитеты. – Вы такой мужественный! И очень симпатичный. Я не могу вас просто так отпустить, пойдемте на кухню, хотя бы чаю выпьем.
Мужская суть Рябинина упиралась и не хотела этого, а продажный желудок настаивал на обратном и требовал платы за приложенные усилия. В итоге он победил.
На столе появилась запеченная до золотистой корочки курица с воздушным картофельным пюре, маринованные огурчики и грибочки, свежий душистый хлеб и вишневая наливка.
Когда Рябинин поел и слегка захмелел от сладкой, но крепкой наливки, и под одобрительные, хвалебные речи соседки Любки, ему очень захотелось оказаться на своем диване. Ибо он боялся за свою честь и репутацию. Хотя нет-нет, да и мелькала в его голове мысль о том, что эта Любка не так уж и дурна, да и готовит вкусно, а уж как она его нахваливает…
В этот самый момент зазвонил ее телефон в комнате. Она улыбаясь стала медленно удаляться.
– Мама, наверное, волнуется. Я утром, как уехала, так больше и не позвонила ей. А она у меня такая беспокойная… Переживает все, нервничает, как будто мне пять лет…