Настанет день
Шрифт:
— Они этого никогда не поймут, — возразил Сторроу. — Ваша борьба стара как мир, и она никогда не завершится. Никто не выкинет белый флаг, не признает своего поражения. Вы всерьез полагаете, что Ленин чем-то отличается от Дж. П. Моргана? Что вы, окажись в ваших руках абсолютная власть, вели бы себя иначе? Вам известно, каково главное различие между богами и смертными?
— Нет, сэр.
— Боги не помышляют о том, чтобы сравняться со смертными.
Дэнни повернулся, встретился
— Если вы не откажетесь от членства в АФТ, все ваши надежды развеются в прах.
Дэнни снова взглянул на Нору и Лютера.
— Вы обещаете, что если мне удастся убедить своих людей выйти из АФТ, городские власти дадут нам все, что причитается?
— Обещаю и я, и мэр, и губернатор.
— Мне сейчас важно именно ваше обещание. Я уговорю своих.
Сторроу пожал ему руку и долго не отпускал.
— Улыбнитесь, Коглин. Мы с вами спасаем этот город.
— Было бы неплохо.
Дэнни уговорил их. На другой день, в девять утра, в Фэй-холле. После голосования, окончившегося шатким счетом четыреста против трехсот семидесяти семи, Сид Полк спросил:
— А если они нас опять обманут?
— Не обманут.
— Откуда ты знаешь?
— Я ничего не знаю, — сказал Дэнни. — Но это было бы нелогично.
— А если логикой там и не пахнет? — крикнул кто-то.
Дэнни развел руками.
В воскресенье, ранним вечером, Калвин Кулидж, Эндрю Питерс и Джеймс Сторроу отправились в Нахант, домой к комиссару Кёртису. Они встретили комиссара на его задней террасе, глядевшей на Атлантику, над которой светилось желтоватое небо.
Сторроу в первые же минуты разговора уяснил себе несколько вещей. Во-первых, Кулидж не питает уважения к Питерсу, а Питерс его за это терпеть не может. Всякий раз, когда Питерс открывал рот, чтобы высказать какую-нибудь мысль, губернатор обрывал его.
Во-вторых, что куда тревожней, Эдвин Аптон Кёртис не утратил своей озлобленности, наполнявшей его до краев и окрашивавшей его кожу, словно вирус.
Питерс начал:
— Комиссар Кёртис, мы…
— Пришли, — продолжил Кулидж, — чтобы сообщить вам: возможно, мистер Сторроу отыскал выход из кризисной ситуации.
Питерс подхватил:
— И если вы сейчас…
— Выслушаете наши доводы, я уверен, вы согласитесь, что мы достигли компромисса. — Кулидж откинулся в шезлонге.
— Мистер Сторроу, — сказал Кёртис, — мы давно с вами не встречались, как поживаете?
— Хорошо, Эдвин. А вы?
Кёртис сообщил губернатору:
— Последний раз мы с мистером Сторроу виделись на празднике, который устраивала леди Дьюар на Луисбург-сквер. Сказочный был вечер, не
Сторроу ни за что на свете не сумел бы сейчас припомнить тот сказочный вечер. А леди Дьюар уже больше десяти лет как в могиле. Что касается светской жизни, то при всей своей внешней представительности эта леди никогда не входила в элиту.
— Да, Эдвин, — отозвался он.
— Разумеется, я тогда был мэром, — добавил Кёртис, обращаясь к Питерсу.
— И отличным, комиссар. — Питерс покосился на Кулиджа, словно удивляясь, как это тот позволил ему высказаться.
Впрочем, высказался он неудачно. Темный шквал пронесся в глубине маленьких глазок Кёртиса, вбирая в себя невинный комплимент Питерса и обращая его в оскорбление. Назвав его комиссаром, нынешний мэр напомнил ему о том, кем он, Кёртис, больше не является.
«Боже милосердный, — подумал Сторроу, — этот город может сгореть дотла из-за такого вот нарциссизма и таких вот промахов».
Кёртис уставился на него:
— Вы думаете, что претензии людей справедливы, Джеймс?
Сторроу не торопясь принялся искать трубку, выгадывая время. На океанском ветерке ему потребовалось целых три спички, чтобы ее разжечь. Он положил ногу на ногу.
— Полагаю, это так, Эдвин, но давайте отдадим себе отчет: вы унаследовали проблемы от предыдущего руководства. Никто не считает вас виноватым, все уверены, что вы пытались разобраться с ними честно.
Кёртис кивнул:
— Я предлагал им повышение зарплаты. Они отвергли его.
«Потому что оно запоздало на шестнадцать лет», — мысленно добавил Сторроу.
— Я сформировал ряд комиссий для рассмотрения условий труда…
«Комиссий, набитых подхалимами», — мысленно уточнил Сторроу.
— Теперь это вопрос уважения. Уважения к службе. Уважения к государству.
— Только если вам угодно представить это таким образом, Эдвин. — Сторроу наклонился вперед. — Но ваши люди уважают вас, комиссар. И они уважают наш штат. Надеюсь, из моего доклада это станет ясно.
— Из вашего доклада, — повторил Кёртис. — А как насчет моего доклада? Когда мне можно будет изложить и свое мнение?
О господи, сущая драка из-за совочка в песочнице.
— Комиссар Кёртис, — изрек губернатор, — все мы понимаем вашу позицию: вам не следует прислушиваться к беззастенчивым требованиям сотрудников…
— Прислушиваться? — перебил Кёртис. — Ничего подобного не происходит, сэр. У меня вымогают согласие. Вымогают его силой.
— Как бы то ни было, — начал Питерс, — мы полагаем, что в данный момент предпочтительно…
— На время отринуть личные обиды, — закончил Кулидж.