Настанет день
Шрифт:
Впрочем, как и почти во всем, что изрекал Эдди Маккенна, здесь присутствовала значительная доля лукавства. Томас Коглин как-то поведал Дэнни, что в подвале у Эдди не хватает места даже для нужного количества угля, и в садике помещается только помидорный куст, базилик да, может, небольшой розовый кустик, а вот садовые инструменты уже туда не влезают. Но это не важно: в железном сарайчике на крыше Эдди Маккенна держит не только инструменты.
— А что еще? — спросил Дэнни.
Отец погрозил
— Я не настолько пьян.
И вот сегодня вечером Дэнни стоял рядом со своим крестным возле этого сарайчика, с рюмкой ирландского и с одной из тех отличных сигар, которые Эдди ежемесячно получал от приятеля, служившего в полицейском управлении Тампы . [51] Воздух пах сыростью и дымом, как бывает в густой туман, однако небо было чистое. Дэнни доложил Эдди о своей встрече с Натаном Бишопом, о замечании Бишопа насчет того, как следует поступить со всеми богачами, но Эдди почти никак не отреагировал на эти сообщения, словно их не расслышал.
51
Тампа — город во Флориде.
Но когда Дэнни передал ему очередной список имен и номеров машин с одного собрания «Коалиции друзей народов Южной Италии», Эдди так и загорелся. Он выхватил листок у Дэнни и сразу пробежал его глазами. Открыл дверь сарайчика, достал оттуда старую кожаную сумку, которую повсюду таскал с собой, и положил в нее бумагу. Убрал сумку обратно и затворил дверцу.
— Замок не вешаешь? — спросил Дэнни.
Эдди приподнял голову:
— Думаешь, воры полезут сюда за инструментами?
— Или за сумками.
Эдди улыбнулся:
— Кто в здравом уме решится проникнуть в это жилище с дурными намерениями?
Дэнни улыбнулся в ответ, хотя и довольно натянуто. Он курил сигару, смотрел на город, вдыхал запахи бухты.
— Чем мы занимаемся, Эдди?
— Наслаждаемся приятным вечерком.
— Нет. Я о расследовании.
— Охотимся на радикалов. Защищаем нашу великую страну, служим ей.
— Составляя списки?
— Похоже, ты малость того, Дэн.
— То есть?
— Не в себе. Тебе удается высыпаться?
— Никто у них не говорит о Первомае. Во всяком случае, в интересующем тебя ключе.
— Не станут же они трубить о своих гнусных намерениях, ведь так? И потом, еще и месяца не прошло, как ты начал работать.
— Большинство из них — просто трепачи.
— А анархисты?
— Нет, — признал Дэнни. — Эти — террористы, черт их дери. Но остальные… Ты послал меня проверять профсоюзы водопроводчиков, плотников, каждый
— Нам что, лучше подождать, когда они нас взорвут, и только потом мы начнем их принимать всерьез?
— Кто взорвет? Водопроводчики?
— Будь посерьезнее.
— Большевики? Социалисты? Я не уверен, что они способны подорвать что-нибудь за пределами собственной грудной клетки.
— Они террористы.
— Они инакомыслящие.
— Тебе не помешал бы небольшой отпуск.
— Мне не помешало бы яснее понять, что мы, черт побери, делаем.
Эдди обнял его за плечо и подвел к краю крыши. Они стали смотреть на город — на его парки и улицы, на кирпичные дома и черные крыши, на огни центра, отражавшиеся в темной воде, которая текла мимо.
— Мы защищаем это, Дэн. Вот это. Такое у нас дело, уж поверь мне. — Он затянулся. — Охраняем наш домашний очаг.
В очередной вечер в таверне «Капитолий» Натан сначала помалкивал, но потом в нем взыграла третья рюмка:
— Вас когда-нибудь били?
— Что?
Бишоп поднял сжатые кулаки:
— Вы понимаете.
— Случалось. Было время, боксировал. В Пенсильвании, — поспешил добавить он.
— Но вас когда-нибудь отталкивали в сторону, в буквальном смысле?
— Отталкивали? — Дэнни покачал головой. — Не помню такого. А что?
— Интересно, знаете ли вы, какая это редкая привилегия — идти по жизни, не боясь других людей.
Дэнни раньше никогда об этом не задумывался. Его вдруг смутило, что он-то все время двигался по жизни так, словно ожидал, что она будет работать на него. И обычно работала.
— Должно быть, это приятно, — заметил Натан. — Только и всего.
— Чем вы занимаетесь? — спросил Дэнни.
— А вы чем?
— Я ищу работу. Но вы… Руки у вас не рабочие. Да и одежда.
Натан коснулся лацкана пальто:
— У меня она не такая уж дорогая.
— Но и не тряпье. К тому же в тон ботинкам.
Бишоп криво усмехнулся:
— Любопытное наблюдение. Вы что, коп?
— Да, — ответил Дэнни и закурил.
— А я врач.
— Лекарь и легавый, отличное сочетание. Вы можете заштопать того, кого я подстрелю.
— Я говорю серьезно.
— Я тоже.
— Это вряд ли.
— Ну ладно, пускай я не легавый. Но вы-то доктор?
— Был когда-то. — Бишоп потушил окурок и сделал медленный глоток.
— Разве можно перестать быть врачом?
— Можно перестать быть кем угодно. — Бишоп отхлебнул еще, глубоко вздохнул. — Раньше я был хирургом. Большинство из тех, кого я спасал, этого совсем не заслуживали.