Настанет день

Лихэйн Деннис

— Вот он.

— Что?

— Дом Жидро, сэр, вы его только что проехали.

Маккенна нажал на тормоз.

— Ну ладно, — проговорил он. — До следующего раза.

— Буду с нетерпением ждать, сэр.

— Не мерзни, Лютер! Закутывайся потеплее!

— Обязательно. Спасибо, сэр.

Лютер вылез из машины. Он обогнул ее и подошел к тротуару, но тут услышал, как Маккенна опускает стекло.

— Ты о нем прочел, — сказал Маккенна.

Лютер повернулся:

— О чем это,

сэр?

— О Бостоне! — Маккенна смотрел на него, радостно подняв брови.

— Не совсем так, сэр.

Маккенна кивнул, точно для него все это было понятно и логично.

— Восемьсот миль.

— Что?

— Расстояние, — пояснил Маккенна. — От Бостона до Колумбуса. Спокойной ночи, Лютер.

— Спокойной ночи, сэр.

Стоя на тротуаре, Лютер смотрел, как отъезжает Маккенна. Он посмотрел на свои руки. Дрожат, но не очень-то. Совсем слабо. Особенно ежели учесть обстоятельства.

Глава семнадцатая

Дэнни в воскресенье встретился со Стивом Койлом в таверне «Заповедник» с намерением пропустить стаканчик. Стив отпустил несколько шуточек насчет его бороды и все расспрашивал о деле, которое Дэнни ведет. Тому приходилось, извиняясь, повторять, что он не имеет права обсуждать незавершенное расследование с частным лицом.

— Но это же я, не кто-нибудь, — проговорил Стив, но тут же поднял ладонь: — Шучу, шучу. Я понимаю. — Он улыбнулся Дэнни широкой беспомощной улыбкой. — Понимаю.

Так что они просто поболтали о старых делах и старых деньках. Пока Дэнни выпивал одну кружку, Стив успевал осушить три. Стив жил сейчас в Вест-Энде, в подвале доходного дома, разбитом на шесть закутков без окон.

— Внутри, между прочим, никаких удобств, — рассказывал Стив. — Представляешь? Всё во дворе в сарайчике, как в десятом году. Словно мы в негритянской лачуге. — Он покачал головой. — А если не явишься до одиннадцати, старый хрыч запирает двери, и ты ночуешь на улице. Хорошенькая жизнь. — Снова такая же широкая и робкая улыбка; он отхлебнул из кружки. — Но как только я раздобуду себе тележку… Тогда все изменится, вот увидишь.

Очередной план Стива по собственному трудоустройству заключался в установке фруктовой тележки-лотка на рыночной площади у Фэнл-холла. Его пыл не охлаждало даже то, что там уже имелось около дюжины подобных лотков, принадлежавших весьма злобным, а то и откровенно свирепым владельцам. А то, что оптовики с недоверием косились на новых торговцев и первые полгода отпускали им товар по непомерно высоким «пробным» ценам, Стив пренебрежительно называл «басней». Не тревожился он и о том, что городской совет уже два года как перестал выдавать торговые лицензии в этом районе. «Да я, между прочим, столько народу знаю в совете, — говорил он

Дэнни. — Черт побери, да они мне еще приплатят, лишь бы я открыл лавочку».

Дэнни не стал напоминать, как две недели назад Стив признался ему, что он, Дэнни, — единственный человек из старых добрых времен, кто поддерживает с ним отношения. Он просто кивнул и улыбнулся. Что оставалось делать?

— Еще по одной? — спросил Стив.

Дэнни посмотрел на часы. В семь обедать с Натаном Бишопом. Он покачал головой:

— Не могу.

Стив, уже махнувший бармену, скрыл разочарование, мелькнувшее у него в глазах, за своей широкой улыбкой и лающим смешком:

— Мы всё, Кевин.

Бармен нахмурился и убрал руку с крана:

— Ты мне задолжал доллар двадцать, Койл. Лучше будет, если на этот раз деньги у тебя найдутся, пьянчуга.

Стив захлопал по карманам, но Дэнни остановил его:

— У меня есть.

— Точно?

— Еще бы. — Дэнни вылез из кабинки и подошел к стойке. — Эй, Кевин. На минутку!

Бармен подошел с таким видом, словно делал ему великое одолжение.

— Чего там?

Дэнни положил на стойку доллар и четыре пятицентовые монетки.

— Держи.

— У меня сегодня прямо праздник.

Когда он потянулся к деньгам, Дэнни схватил его за запястье и дернул на себя:

— Улыбайся, а то сломаю.

— Чего?

— Улыбайся, как будто мы треплемся про «Сокс», а то переломлю, на хрен.

Бармен улыбнулся, стиснув зубы.

— Еще раз услышу, что ты называешь моего друга пьянчугой, вышибу все зубы и засуну тебе же в задницу.

— Я…

Дэнни чуть крутанул ему сустав:

— А ну кивни, черт дери, больше от тебя ничего не надо.

Кевин прикусил нижнюю губу и кивнул четыре раза подряд.

— Следующий его заказ — за счет заведения, — сказал Дэнни и отпустил бармена.

Они брели по Хановер-стрит под гаснущим светом дня. Дэнни рассчитывал заглянуть к себе и взять кое-какую теплую одежду, которой не было у него на конспиративной квартире, а Стив заявил, что ему просто хочется пройтись по старым местам. У дома Дэнни они увидели толпу людей, окружившую черный шестицилиндровый «гудзон-супер».

— Полисмен Дэнни! Полисмен Дэнни! — Миссис ди Масси отчаянно махала ему с крыльца.

Дэнни опустил голову. Недели агентурной работы пошли насмарку: старушка его узнала — в бороде и во всем прочем, с расстояния двадцать ярдов. Через просветы между людскими телами Дэнни разглядел водителя и пассажира — в соломенных шляпах.

— Они хотят увозить мою племянницу, — сообщила миссис ди Масси, когда они со Стивом до нее добрались. — Они хотят увозить Арабеллу.