Настоящая фантастика – 2015 (сборник)
Шрифт:
– Юлия, замрите! Инцефал! Инцефал! Да замрите же! Вот так! Гай, вы в порядке?
Октавий оттащил в сторону обмякшую девушку, положил рядом чрезвычайно полезного Тирана и помог Гаю подняться.
– Вы целы? Что у вас с ухом?
– По-моему, она его прокусила. В порыве страсти.
– Черт, нет времени идти за аптечкой.
Октавий подошел к микрофону.
– Куда она жала? Сюда, что ли? Инцефал! Инцефал! Инцефал! Пустое. Слишком поздно, кодовое слово не работает. Вашу пылкую подругу оно не отрезвило, значит, и остальные… надо выбираться со Станции.
На Станции дрались. Самозабвенно. Все со всеми. Злобно и сосредоточенно.
Гай пробирался вдоль стенки, осторожно, стараясь не обращать на себя внимание. Октавий шел следом, бормоча «инцефал» каждому, кто к ним приближался. Заклинание не приносило заметного эффекта.
Пока им везло. Окружающие самозабвенно плющили друг другу носы, не глядя по сторонам. Гай свернул за угол, порадовался было пустому коридору, отлип от стенки, собрался бежать, как кто-то схватил его за ворот. Ткань опасно треснула.
– Тебе не нравятся мои булки? Они слишком черствы для тебя?
– Нерва, простите меня! Это был просто эксперимент! Ваш пирог бесподобен!
– Нельзя топтать Хлеб! – Нерва стукнула Гая головой о стенку. – Нельзя топтать Хлеб.
– Октавий, помогите!
– Я немного занят, – раздалось из-за угла сдавленное.
– Нерва!
– Пусти его, сука!
Удару Юлии позавидовал бы любой служитель Закона.
– Инцефал! Инцефал! Инцефал! – бормотал Октавий.
– Бежим!
Гай схватил Юлию, порывавшуюся схватиться с кем-либо еще, за руку и потащил по коридору. Терапевт не отставал от них.
– Куда вы!..
– К лифтам!
– Гай, не будьте идиотом, бежим на лестницу! Черт!
Выход преграждала куча-мала. В центре ее воевал Бифий, сейчас вовсе не походивший на вялого толстяка. На него наседало человек семь мужчин и женщин, он без особого труда отталкивал нападавших. Увидев Гая, он что-то прорычал, раскинул руки в стороны и оттащил толпу шага на два в сторону.
– Бифий! – прошептал Гай.
– Быстрее, – Октавий толкнул его в спину, – он не сможет держать их вечно!
Им удалось выбраться из здания.
– У меня там машина! – бормотал Октавий. – Только куда нам ехать?
– В Убежище?
– Боюсь, что оно законсервировалось без меня.
– А как же большая красная кнопка?
– Там еще датчики. Когда мир сходит с ума, Убежище – хлоп. И здравствуй, Прилив.
– Поехали ко мне домой. Это совсем рядом. Закроем жалюзи. И нам сам черт не брат.
– Запирайте, Гай, запирайте быстро жалюзи! Толпа идет в поселок!
– Милый!
– Юлия, подожди! Октавий, подержите ее! Держите, а не бейте! Чем вы ее?
– Сковородкой. Я бы с ней не справился. Заперли? Давайте я займусь вашим ухом. Есть аптечка?
– В ванной.
Терапевт заклеил ухо пластырем, смазал какой-то белой гадостью царапины Гая.
– Объясните мне наконец, что здесь происходит!
– А это,
– Какой Прилив? Тиран только слегка раскашлялся! Наводнения и в помине нет!
– Да с чего вы взяли, что Прилив – это наводнение?
– Это все знают. Вулкан, землетрясение, поток лавы с одной стороны и страшная волна с другой смывают хрупкие человеческие селения! И потом, я же фильм видел!
– Фильм. Как дети малые. Все гораздо печальнее и страшнее, чем какое-то наводнение. Вот уж с чем бы мы справились в космическую эру!
– И что же такое Прилив?
– Мы с вами, дорогой Гай, мутанты. Тиран выбрасывает в воздух какую-то гадость. Химики знают, какую именно, но я – психиатр. В небольших количествах мы ее почти не замечаем. Но она в нас копится, копится. А раз лет в сто вулкан начинает буянить. Не сильно, как сейчас. Гадости становится больше, и люди сходят с ума. Мой дед, один из немногих, кто пережил прошлый Прилив. Он был известным психотерапевтом, он и придумал подавлять агрессию с помощью внутренних блоков и запретов. Мы с отцом довели его проект до логического совершенства. Какой чудный мир мы создали! Ни полиции, ни денег! Одна внутренняя дисциплина!
– Свет клином не сошелся на этом острове! Почему бы нам попросту не улететь подальше от вулкана?
– Какой вы, Гай, умный! И как мы сами не догадались!
– Что, что?
– Единственное пригодное для человека место на всей планете под боком у Тирана. Бежать некуда. И ведь мы почти справились с обострением! А тут вы со своим «карадиозисом». Ну скажите, Гай, зачем вы это сделали?
– Вы всерьез считаете, что эти вялые зомби пережили бы Прилив? Они же абсолютно беспомощны!
– Гай, вы идиот! Вы испортили дело трех поколений, вы погубили всю колонию! Вы…
– Октавий, у вас глаза краснеют. Вы сходите с ума, старый дурак!
– На себя посмотрите! Так. Мы, в конце концов, приличные люди. С хорошим, кстати, воспитанием. И судя по тому, что мы так долго держались, у нас иммунитет. Надо отвлечься. У вас есть еда?
– Хотите черствый пирог с брокколи?
– Ох!
Что-то ударилось в жалюзи. В углу завозилась, приходя в себя, Юлия.
– Да, – пробормотал Гай, – ночь будет долгой.
Но его уже никто не слушал.
Николай Немытов
Властелин ямы
Развевающиеся на ветру лохмотья едва прикрывали спину оборванца. Пустырник содрогнулся от омерзения: разве можно доводить до такого состояния собственную одежду?
– Пять тысяч семьсот тридцать два, – пробормотал оборванец, сидя спиной к Пустырнику. Тут же продолжил:
– Пять тысяч семьсот тридцать три, пять тысяч семьсот тридцать четыре…
Чокнутый. Не зомби – простой умалишённый. Неудивительно сойти с ума, сидя на таком солнце. Но необходимо спросить о дороге. У Пустырника давно возникло чувство кружения на месте. Возможно, оно ложное: на протяжении всего пути пейзаж не менялся – пыльная степь с перекати-поле. Недолго и заплутать.