Настоящая фантастика – 2015 (сборник)
Шрифт:
Ровно такой, чтобы избавить его от бессмысленных сожалений.
В отличие от многих, он пережил очередное стирание.
Похоже, его накачали какой-то дрянью, от которой частично отшибло память. Приходя в себя, он чувствовал себя утопленником, пролежавшим на дне пару лет, почему-то не съеденным рыбами, не всплывшим и не разложившимся. Будто сквозь толщу воды, возвращались звуки, запахи, свет. Постепенно сложилась картинка: потолок, лампы дневного света, решетка вентиляционного отверстия, объектив видеокамеры. Он повернул голову. Длинное помещение, похожее на раздевалку. Ряд металлических шкафчиков без опознавательных знаков. Серые стены и такой же
Геннадий Цветков – по крайней мере, он знал, кто он («или ты думаешь, что знаешь», – поправила машинка внутри), – приподнялся на локтях. Он лежал на каталке с застопоренными колесами. Голый и сухой. Не утопленник, но и не жилец, судя по… Ни по чему не судя. Просто ему так казалось. В ногах была сложена одежда, тоже ничем не примечательная. Униформа для живых покойников, чья личность и запросы уже никого не интересуют. Но как насчет самого себя?
Невнятное сомнение не оставляло его. Зачем-то он принялся тщательно осматривать свое тело – грудь, живот, пенис, ноги. Обнаружил несколько шрамов – два пулевых и три ножевых. Старые, затянувшиеся. Почему-то это успокаивало. Цветков слез с каталки и огляделся в поисках зеркала. Ему хотелось бы осмотреть себя и со спины. Зеркала не было, и пришлось ограничиться ощупыванием тех мест, до которых он мог дотянуться. Череп цел, и на том спасибо, задница не так важна, хотя как сказать. Руки еще плохо слушались, под кожей была резина вместо мышц. Однако чем больше он двигался, тем лучше себя чувствовал. Положительная динамика. Где и от кого он слышал это выражение, Геннадий не помнил. Кто-то весьма избирательно прополол огородик его памяти.
Поверх аккуратно сложенной одежды лежали пять плаков для покера с эмблемой казино «Пирамида». Цветков не понимал, что это означает (разве что повод поиграть на халяву), но у него возникло смутное подозрение, что ставки возросли. А еще он обнаружил, что машинка внутри пребывает в растерянности. По крайней мере, она избежала стирания, хотя тоже подверглась изрядному опустошению. Как раз про нее-то он помнил и даже не прикладывал усилий вспоминания, словно она была неуничтожимой, глубоко спрятанной частью его существа. Иногда она раздражала. Иногда кое-что проясняла. Кое-что важное… Но не сейчас.
Рядом с каталкой стояли новые ботинки. Цветков оделся и обулся. Все пришлось как раз впору. Здешний интендант снял с него точную мерку. Или, может, не интендант, а гробовщик. Откуда эти мысли, черт бы их побрал?
Он проверил карманы. Ни личных документов, ни денег. Во внутреннем кармане пиджака лежало предписание для Департамента свободы совести («…направляется для дальнейшего прохождения службы…») и запечатанный конверт с надписью «Действительному советнику Шевринскому лично в руки». Начальство не доверяло компьютерам и современной связи. Цветков тоже не доверял. В эпоху информационного беспредела это было бы преступной глупостью.
Он выпрямился. На всякий случай сунул плаки в карман. Чего-то не хватало. Одетый, он по-прежнему чувствовал себя голым. Точнее, беззащитным. Собравшись с мыслями, он понял: не хватало оружия. Он поискал в шкафчиках, хотя это, конечно, было наивно. Везде пусто, как у него в голове. Лакуны в памяти он ощущал почти физически. Казалось, если бы не череп, мог бы сунуть в них руку и нащупать эту ужасающую зеркальную гладкость опустевших ящичков, где раньше хранились его воспоминания и кое-какие знания.
Ну да ладно. Подолгу страдать было не в его привычках. Кстати, что там насчет привычек, вредных или полезных? По ходу разберемся, что-нибудь да всплывет.
Он направился к двери. За секунду до того, как он прикоснулся к ручке, щелкнул замок. Цветков вышел в коридор. Навстречу ему шагал молодой человек, похожий на студента. Улыбался. Этакий позитивный
– Господин Цветков! – сказал «студент». – Советник ждет вас.
Со словом «советник» у Геннадия проблем не возникло. Оно обозначало кого-то из тех, кто руководил им. Скорее всего, не Кулакова – тот уже сказал все, что хотел. Цветков отлично запомнил не только слова, но и слюну на его губах. Очень многое, связанное со службой, осталось в неприкосновенности. «Химера», черные торговцы органами, десять лет оперативной работы и последняя, проваленная операция. Правда, проваленной она была с чужих слов.
Он кивнул и двинулся вслед за смазливым «студентом». Два поворота спустя, не встретив ни одного человека, они оказались в подземном гараже. Красавчик направился к темной «Ауди» с обычными номерами, открыл дверь для Цветкова.
– Как тебя зовут? – спросил Геннадий на правах старшего оперативника. Или уже бывшего оперативника? Хотя он не помнил, чтобы его уведомляли об увольнении.
– Анатолий.
– Должность?
– Секретарь. Стажируюсь в Депсвосо.
«Они прислали за тобой стажера», – прорезался наконец привычный сарказм машинки внутри. Сейчас она заговорила голосом Ганнибала Лектера (яркие фильмы его блеклого детства – оказывается, он неплохо их помнил). Цветков велел машинке заткнуться, не рассчитывая, конечно, что она обратит внимание на приказ.
«Ауди» выехала из подземелья. Снаружи была осень – дождь, слякоть и голые деревья. Анатолий включил то, что для его поколения с успехом заменяло музыку. Пронизывающий бампинг-саунд хорошенько промассировал уши Цветкова и окончательно вернул его к реальности. Настолько окончательно, что, глядя на проплывающий за стеклом город, он неожиданно вспомнил разговор, который, как ему представлялось, предшествовал последнему и самому вопиющему провалу в памяти.
– Мне очень жаль, – сказал ему на прощание руководивший «Химерой» действительный советник Летягин (маленькое, пухленькое, добрейшее на вид существо) во время неофициальной короткой встречи. – Вы были самым… – начальство поискало подходящее слово, – эффективным. Но там, – оно ткнуло вверх пальцем, как будто имело в виду небеса, – вами очень недовольны. Голубчик, вы, как говорится, наломали дров. Поймите правильно, ничего личного, только политика. В общем, они хотят вашу голову на блюде… в переносном смысле, конечно! Но у меня тоже есть кое-какие связи и кое-какое влияние. – Действительный советник сделал несколько быстрых движений своими белыми, почти детскими ручками, то ли показывая, как одна другую моет, то ли умывая их, будто Понтий Пилат. – Мне удалось выторговать для вас ссылку. Если вы будете хорошо себя вести, ссылка может оказаться временной. Вы уж постарайтесь, голубчик, не подведите. А потом мы за вас похлопочем.
Кажется, Цветков дал слово постараться и не подвести. Определенно дал. Даже машинка внутри это подтвердила.
Он вдруг ощутил зверский голод. Попросил Анатолия остановиться возле какого-нибудь кафе. Сказал, что желает перекусить, но у него нет денег. Услышал в ответ: «Контора платит». Неплохое начало. Стажер привез его в ресторан «Амбер». Шикарное место. Цветков не позволял себе раньше ничего подобного, а юный секретарь явно был здесь завсегдатаем.
Может, Геннадий и выглядел сейчас малость не от мира сего, но от его цепкого взгляда не ускользнуло, что стажер перемигнулся с каким-то хлыщом, сидевшим за соседним столиком. Потом Анатолий извинился и, сославшись на срочный звонок, вышел из зала. Спустя пару минут хлыщ направился вслед за ним.