Настоящая фантастика – 2015 (сборник)
Шрифт:
– Как они маневрируют? – спросил Иван. – Ни мотора, ни крыльев…
– Оболочки наполнены газовой смесью легче воздуха, – объяснил Накамура. – А чтобы задать направление, меняют форму – сжимают или надувают один из сегментов.
Изумрудная стайка наткнулась на распылённую самцами золотистую завесу, застыла на мгновение, а потом до наблюдателей донесся отдалённый треск – это лопались оболочки, выпуская на волю своих обитательниц. Зелёные лоскутья ошмётками сыпались в озёрную воду. Ярким зеркальным блеском сверкали крылья освобождённых королев. Истомившиеся в ожидании самцы в считаные секунды перестроились в клинья и ринулись вниз.
– Естественный отбор и инстинкт продолжения рода в чистом виде, – прокомментировал Накамура падающие с неба трупы. – Как хорошо, что мы, роботы, свободны от этого…
Резкий крик Ивана:
– Смотрите! Она падает! – заставил Волошина оторваться от жестокого зрелища битвы. Он взглянул в указанном направлении. Там, совсем близко к плато, одна из новорождённых красавиц быстро теряла высоту. Что-то мешало ей держаться на одном уровне с сёстрами, крылья беспомощно трепыхались в воздухе. Какое-то время юной антерритке удавалось неуклюже планировать, но в конце концов её силы иссякли, и она стремительно закувыркалась вниз.
Накамура отреагировал мгновенно. Выпустив загнутые когти, он помчался вниз по отвесной скале. Люди молча наблюдали за тем, как пантеробот достиг подножия и гигантским прыжком перемахнул заросли прибрежных растений. Лапы его на лету трансформировались в водоотталкивающие пневмокамеры. С размаху приводнившись, Мурка секунду постоял неподвижно, пытаясь сориентироваться. Потом, подобно гигантской водомерке, резво заскользил туда, где под лучами солнца взблёскивали среди мёртвых тел зеркальные чешуйки.
День брачных игр миновал. Будущие основательницы новых кланов разобрали уцелевших кавалеров и разлетелись с ними кто куда. Вот этого-то времени – короткого периода, когда вчерашние активные потребители медолина уже покинули колонию, а новые ещё не народились, – и ждал экипаж. Теперь можно было начинать обмен.
Красная вязкая масса, вырабатываемая железами внутренней секреции антерриток, стоила на Земле очень дорого – спрос на волшебное лекарство, излечивающее почти все виды онкологических заболеваний и поддерживающее жизнь неизлечимых, никогда не падал. Закуп и ввоз медолина строго ограничивались – после нескольких конфликтов у землян хватило ума понять, что любые попытки выпросить или взять силой больше, чем антерритки могут дать, приведут к отказу от сотрудничества или гибели колоний. Поэтому планету берегли и охраняли от браконьеров всеми доступными способами.
«Как только вернёмся, подам на него рапорт, – угрюмо думал Волошин, поглядывая на штурмана. Они сидели в рубке, наблюдая за ходом переговоров. Кицунэ, чтобы поддержать компанию, снова создала голограмму-лисичку, и её присутствие напоминало, что внутри корабля отношений лучше не выяснять. Астронавты молча смотрели на экраны.
У антерриток, как и у некоторых земных «социальных» насекомых, не только плодовитые королевы, но и бесплодные рабочие были женского пола. Поэтому при переговорах с инопланетными визитёрами они обычно настаивали на представителях-женщинах – как сильно подозревали земляне, аборигенки просто не могли поверить, что самцы тоже бывают разумными. В этот раз беседовать с «муравьихами» отправился Накамура, ради такого случая опять изменивший внешность: пантеробот добавил себе ещё пару лап в середине туловища, выпустил длинные антенны и трансформировал пасть в жвалы,
Волошин разглядывал стоявшую на экране шеренгу серо-стальных фигур – одинаковые, словно отлитые в одной форме, тела, лишённые мимики негуманоидные лица.
Накамура держался безукоризненно и соблюдал все положенные при переговорах ритуалы. Его программа, созданная педантичными японскими разработчиками, казалась ничем не хуже той комбинации инстинктов и традиций, что руководила хозяйками планеты. К соглашению пришли быстро, и курс обмена медолина на сухое молоко был определён такой, что обе стороны остались довольны. Взрослые антерритки прекрасно обходились растительной пищей, но их личинкам нужен был белок. Родная планета поставляла его скудно. Поэтому сухое молоко всегда охотно брали.
Закончив деловую часть, Накамура произнёс все положенные по случаю завершения сделки фразы и рассказал о происшествии над озером. «Муравьихи» внимательно выслушали, покивали друг другу антеннами, и одна из них спросила:
– Она совсем не может летать?
– К сожалению, не может, – почтительно подтвердил Накамура. – Врождённый дефект крыльев – раскрываясь, они не расходятся горизонтально в стороны, а топорщатся, встают дыбом.
На этот раз антенны даже не дрогнули – не о чем было совещаться.
– Убейте её.
Наблюдавший за ходом беседы командир почти физически ощутил, в какое противоречие вступили установки программы робота – этикет предписывал поблагодарить за мудрый совет и удалиться, а законы робототехники не позволяли уйти, не попытавшись спасти разумное живое существо.
– Как будет угодно почтенным госпожам, – с поклоном сказал наконец Накамура. – Не чужеземцу оспаривать решения мудрых. Прошу лишь снисходительно объяснить бедному невеже, чем вызвано такое решение. Ведь смерть необратима…
На этот раз ответила другая «муравьиха»:
– В её случае смерть неизбежна. Сама она прокормиться не сможет – простой еды для королевы недостаточно. Обычно дети кормят свою мать медолином. У неё детей не будет никогда. Кто будет её кормить? И зачем?
Возразить было нечего. Плодовитость или бесплодность антерритки зависели от питания на первом этапе жизни. В рацион личинок, предназначенных для роли будущих королев, добавляли медолин, – именно это и отличало их от остальных «детишек». Став взрослыми, они уже не могли без него обходиться. Если не кормить спасённую дорогим препаратом, она умрёт.
После паузы Накамура ещё раз поклонился, заверил антерриток в том, что обмен можно начинать немедленно, и покинул колонию.
«Взрослого» языка антенн спасённая ещё не знала, общалась по-прежнему так, как это делают личинки – системой условных щелчков и стуков. Кицунэ назвала увечную аборигенку Сан-Нокку – «Три удара», – потому что та передавала своё имя, трижды клацая жвалами. Накамура, оставшийся ради гостьи в том виде, в котором вёл переговоры, взялся её обучать. Заодно рассказывал о том, как устроен мир. И он, и Кицунэ общались с антерриткой охотно и дружелюбно. А вот у Волошина никак не получалось преодолеть инстинктивное чувство отвращения, возникавшее каждый раз при виде гигантского, почти полтора метра в длину, насекомого. «Спасли на свою голову, – думал он, искоса поглядывая на сидящих на полу кают-комании Сан-Нокку и Накамуру. – Хоть сто раз себе повтори, что она разумная, лучше от этого не становится. Пожалуй, даже хуже».