Настоящая крепость

Вебер Дэвид Марк

На мгновение Айрис выглядела так, словно хотела плюнуть, и Корис ни капельки ее не винил.

– Уверен, что у них есть лучшие источники, чем у меня - чем у нас, - сказал он.
– Или, по крайней мере, что их источники могут передавать свои отчеты в Зион быстрее, чем наши агенты могут передавать отчеты нам. Но все, что они знают о Корисанде, в лучшем случае из вторых рук, даже если это более свежо, чем все, что мы слышали. Не удивлюсь, если они захотят поковыряться в мозгах одного из советников твоего отца.

– Особенно в мозгу его шпиона, ты имеешь в виду.
– Губы Айрис дрогнули в короткой улыбке. Однако она была очень короткой.
– И особенно теперь, когда отец умер. Без сомнения, они хотят получить твое представление

о том, как, вероятно, отреагировали бы наши люди, когда Кэйлеб убил его.

На этот раз Корис только кивнул. Он наблюдал, как растет Айрис Дейкин. На самом деле, как он однажды признался ей, он присутствовал не один раз, когда ей меняли подгузник. Он точно знал, насколько близка она была со своим отцом, точно знал, как она восприняла его убийство. И хотя он изо всех сил старался держать ее разум открытым для других возможностей, он точно знал, кого она обвиняла в этом убийстве.

Личные подозрения Кориса лежали в несколько ином направлении. Но было опасно, особенно для нее, слишком открыто излагать ей эти подозрения.

– Уверен, что это одна из вещей, которые они захотят обсудить, - согласился он.
– В любом случае, думаю, что это, вероятно, означает, что они планируют оставить тебя и Дейвина здесь, в Тэлкире, с королем Жэймсом, по крайней мере, в обозримом будущем. Мне потребуется больше двух месяцев, чтобы только добраться до Зиона, и понятия не имею, насколько долгим они планируют мое пребывание после того, как я туда доберусь. Поскольку не думаю, что они собираются навсегда разлучить меня с Дейвином, или что они, вероятно, планируют отправить его куда-нибудь без меня в качестве его опекуна, это, вероятно, означает, что они собираются оставить его прямо здесь, по крайней мере, на пять или шесть месяцев. На самом деле, возможно, дольше.

– Не могу сказать, что мне было бы очень жаль, если бы они это сделали.
– Айрис вздохнула и покачала головой.
– Никому из нас здесь на самом деле не нравится, но ему нужна некоторая стабильность, Филип. Нужно какое-то время в одном месте, чтобы исцелиться.

– Знаю, - Корис потянулся через стол и нежно похлопал ее по тыльной стороне левой руки, - я знаю. И сделаю все возможное, чтобы убедить их и в этом тоже.

– Знаю, что ты это сделаешь.

Айрис улыбнулась ему, надеясь, что он не заметил страха за выражением ее лица. Она знала Филипа Азгуда. Несмотря на репутацию, которую некоторые приписывали ему, она знала, насколько он всегда был предан ее отцу, и сама безоговорочно доверяла ему. Возможно, даже больше, чем следовало бы, думала она иногда. Не потому, что она думала, что действительно существует какая-то вероятность того, что он предаст ее доверие, а просто потому, что, как всегда говорил ее отец, никто, кто сидел на троне или кто отвечал за поддержку того, кто это делал, никогда не мог позволить себе полностью доверять кому-либо.

Но была причина, по которой ее отец выбрал Кориса ее собственным опекуном и опекуном Дейвина. И отчасти эта причина заключалась в том, что, по крайней мере, в случае Филипа Азгуда он отменил свой собственный запрет не доверять слишком глубоко.

Именно поэтому они попытаются отделить нас от тебя, если узнают правду, Филип, - подумала она.
– На данный момент они вполне могут поверить во все те истории о твоих собственных амбициях и зловещих мотивах, которые вы с отцом всегда поощряли. Но если они когда-нибудь поймут, в чем заключается твоя истинная преданность, что ты не готов с радостью пожертвовать Дейвином ради собственной выгоды или выслужиться перед ними, ты станешь потенциальной помехой, а не активом. И если это произойдет, Тринейр и Клинтан ни на мгновение не задумаются о том, чтобы объявить нас - или, по крайней мере, Дейвина - официальными подопечными совета викариев.

Она посмотрела на него через стол в свете лампы, изучая выражение его лица, и, по крайней мере, на мгновение почувствовала

себя такой же молодой, какой ее считал весь остальной мир. Желая, чтобы она была еще достаточно молода, чтобы забраться к нему на колени, положить голову ему на плечо и позволить ему обнять ее страхи, пока он обещал ей, что все будет хорошо.

Но все больше никогда не будет "хорошо", и она это знала.

Не позволяй им забрать тебя у меня, Филип, - подумала она.
– Что бы еще ни случилось, не позволяй им забрать тебя.

IV

Город Мэнчир, герцогство Мэнчир, княжество Корисанда

КОРИСАНДЦЫ!

ГРАЖДАНЕ МЭНЧИРА!

Кровь вашего убитого князя сочится из самых камней вашего города! Сапоги рабов и лакеев чудовища, пролившего эту кровь, маршируют по вашим улицам! Голоса священников-отступников звучат в ваших церквях! Защитники истинной веры вынуждены молчать и прятаться!

Как долго вы еще будете терпеть эти оскорбления? Эти оскорбления как Бога, так и человека? Как долго еще...

Пейтрик Хейнри сосредоточенно нахмурился, рассматривая верстатку и текущую строку шрифта. Как мастер по серебру, он был искусным гравером, но обнаружил (к своему удивлению), что между гравировкой и набором текста очень мало общего. Во-первых, у него все еще были сложности с чтением букв в зеркальном отображении. С идентификацией каждой буквы не было никаких проблем, поскольку он брал их из соответствующего места в рабочей коробке (хотя ему все равно приходилось смотреть, чтобы убедиться, что это правильное место), и было достаточно легко - заранее - наметить, какие буквы куда должны были идти на верстатке, прежде чем перенести их в форму и связать вместе. Но его мозг все еще продолжал читать каждое слово при наборе шрифта, и он обнаружил, что пытался обмануть его, заставляя читать буквы в "правильном" порядке, а не в обратном, в котором они должны были идти для печати.

Тем не менее, этот навык можно было приобрести, и если это было не то же самое, что ювелирное дело, то сходство было. Ему всегда нравилась детальная работа, концентрация на мелочах, работа с металлами, тонкая координация рук и глаз. Печатное дело было другим искусством, но это все еще было искусством, и он обнаружил, что та его часть, которая никогда не ожидала стать уличным агитатором, ценила возвращение к роли ремесленника, даже если это было лишь временно.

Он потянулся за следующим письмом, и его разум сосредоточился на поставленной задаче. Эта листовка будет распространена из тщательно спрятанной подвальной типографии через сеть преданных сторонников. Копии ее будут расклеены по всему городу к завтрашнему вечеру. Конечно, отряды городской стражи будут заняты их уничтожением к следующему рассвету. Не все из этих городских стражников согласились бы со своими приказами в этом отношении - Хейнри был уверен в этом - но они подчинились бы им. "Регентский совет" и этот предательский ублюдок Гарвей позаботятся об этом!

Хейнри обнаружил, что его челюсть снова сжалась, и приказал ей расслабиться. Она повиновалась... в некотором роде, и он глубоко вздохнул. Одной мысли о сэре Корине Гарвее было достаточно, чтобы в каждой вене запульсировал гнев. Легкое поражение Гарвея от рук Кэйлеба Армака и его армии можно было бы списать на простую беспомощную некомпетентность. В более милосердном настроении Хейнри даже был бы готов списать хотя бы часть этого на простое невезение или на тот факт, что Шан-вей заботилась о своих подопечных. Но решение Гарвея фактически принять командование предательскими силами, готовыми исполнить волю Армака здесь, в Корисанде, должно было заставить человека задуматься. Действительно ли ему просто не повезло, или он был некомпетентен, или за этим стояло что-то более зловещее? Какое-то тихое маленькое взаимопонимание между ним и захватчиками?