Настоящая принцесса и Наследство Колдуна
Шрифт:
— Мне, конечно, никто ничего не объясняет и не рассказывает, — пробурчала Лиза, мельком подумав, что и в ноябре ее на подземную прогулку тоже не приглашали, она все пропустила, потому что у нее был Филинский урок. — Говорят, важное дело, без Марго Левке никак.
Дракон отчетливо скрипнул зубами — будто заскрежетал каменный жернов. Костяной гребень у него на хребте встал дыбом, ноздри задымились, хвост заелозил по полу.
Лизе стало его жалко. Достается Костику последнее время: то оказалось, что папа предатель, то угораздило в Марго втюриться… Утешить его, что ли? Но как? За ухом почесать — и то
— Марго, между прочим, собиралась тебя навестить, — произнесла она, — только ей некогда, сам понимаешь.
Утром Марго и впрямь что-то такое говорила на бегу и просила передать Костику привет, так что получалось не совсем вранье.
Костя выдохнул дым, нервно почесался о стену и оглянулся себе за спину, как мультяшный ослик Иа в поисках потерянного хвоста.
— Не, навещать не надо, — испугался он. — Я того… пока еще выгляжу плохо.
Лиза неимоверным усилием сохранила серьезную мину.
— Лиз, а вот ты Маргариту хорошо знаешь? — проникновенно спросил дракон, глядя Лизе в лицо круглыми от горя глазами. — Вы обе девчонки, все такое… и музыкой обе занима…
— Конрад, не темни! — велела Лиза. — Каких тебе секретных сведений?
— Я ее совсем не понимаю, — признался Костя и смущенно поскреб когтем каменный пол… — Я бы с ней и потрепался, но… Заговоришь о чем-нибудь и — бумс, впросак попадаешь. Особенно насчет книжек! Я уже и вопросы задавать боюсь. Вот, например, — он завел огненные глазища к потолку, — вижу, сидит, читает. Написано — «Имя розы». Я спрашиваю — дамский роман? Мимо! Ладно. Опять читает, написано — «Медея и ее дети». Ага, говорю, античная мифология, уж это я знаю, мы проходили. И опять промахнулся! Ну, про «Степного волка» я даже спрашивать не стал, чтобы не позориться. Ежу понятно, что не про зоопарк.
Все эти книжки Лиза видела на полках у Инго, но решила Костика не расстраивать.
— Ты ни при чем, это все писатели, — утешила она дракона. — Придумают название, а мы отдувайся.
Утешение получилось слабое.
— Наверно, она Инго и Филина и Левку за мозги уважает? — вздохнул Костя.
Лизе вспомнилось, как Марго поедает глазами четкий профиль Инго, его рыжую волнистую шевелюру, зеленые глаза и, чего там, точеные пальцы и длинные ноги. Потом вспомнилась Костина неуклюжесть, голос, дающий петуха, и неумело замазанные прыщи. Что-то он, бедняга, подурнел за последние полгода.
— Да, — твердо сказала она. — Марго обожает умных, мозги для нее важнее всего. На остальное она не особенно смотрит.
— Значит, если придумать что-нибудь умное, ей это понравится?
— Наверняка! — кивнула Лиза. Часики у нее на запястье тоненько чирикнули.
Лиза поднялась с камня.
— Ладно, Костик, мне пора — к Гарамонду. Бабушка велела радингленскую историю учить.
На самом деле до урока оставалось еще больше часа, но Лиза рассчитывала за это время тихо-мирно перекусить, по возможности прямо на кухне и без дворцовых церемоний. Регулярно есть нужно не только драконам. А еще ей надо было переодеться: может, навещать дракона под землей, удобнее в джинсах, но по дворцу и Радинглену Лиза, в отличие от Инго и Филина, старалась ходить так, как принято в королевстве.
— Не скучай тут. Я скажу на кухне, тебе пришлют еще еды, — утешила звероящера Лиза.
— Ты
Едва очутившись за поворотом, Лиза услышала какой-то скребущий наждачный звук. Это дракон ожесточенно терся о камни, сдирая с себя старую шкуру. Он торопился поскорее полинять. Лиза решила, что дракон, меняющий шкуру, вполне считается за мальчика, переодевающего штаны, и из деликатности решила не возвращаться. У нее было смутное чувство, что она брякнула лишнее, однако что именно — сообразить не получалось.
… Из дворцовой кухни Лиза выбежала, неблаговоспитанно вытирая с подбородка шоколадную кляксу. Господин Циннамон, которого никакие обязанности не могли оторвать от любимого кондитерского ремесла, собственноручно готовил медовые коврижки — даже поварят и то разогнал, чтобы не мешали священнодействовать. Поэтому ее высочество он церемониями не донимал: напоил принцессу горячим шоколадом и клятвенно пообещал не обидеть королевского дракона.
На выходе из дворца Лиза неожиданно натолкнулась на Филина и Леву.
«Легок на помине», — подумала Лиза про бывшего верного пажа, а ныне важную персону и крупный авторитет среди подземного народа.
— Ты не забыла про урок? — спросил Андрей Петрович. — Очень хорошо, вот и Льву тоже надо к Гарамонду, вместе пойдете.
— Кхм. — Лева сокрушенно посмотрел на собственную ногу. — Пойти — это я бы с радостью…
«Ну да, конечно, тут тебя никто на руках и в паланкинах носить не будет», — подумала Лиза с некоторым ехидством, но удержалась от колкостей и вслух сказала лишь:
— Да-а, пешком тебе далеко, Левка. Как же быть? Не просить же фриккен Амалию…
— Лизавета! Настоящие принцессы в таких случаях требуют заложить карету! — подсказал волшебник. — Валяй, твое высочество, учись. Не вечно же Бабушка будет за тебя все реша… — Он побледнел и осекся.
— Давай, Лизка! — подбодрил ее Лева, тактично сделав вид, что не расслышал последнюю Филинскую фразу.
Почему-то все всегда знают, как поступать принцессам, подумала Лиза, а она сама — нет!
…Карета бойко грохотала по булыжнику. За окошком мелькали знакомые улочки Верхнего города. Лиза сообразила, что до сих пор не успела толком рассмотреть Радинглен в новогоднем убранстве — не до того было. А горожане, невзирая на трескучий мороз, подготовились к празднику на славу: начистили толченым кирпичом дверные ручки и молотки, развесили гирлянды стеклянных сосулек и шаров на стенах и в арках, надели веночки из разноцветных лент на шеи и хвосты жар-птицам и прочей каменной живности на фасадах домов, так что зверюшки и птицы приняли польщенный вид. Кое-где на перекрестках сверкали, ловя солнечные лучи, ледяные скульптуры (самым шиком считалось изваять собственное изображение или, в крайнем случае, портрет соседа, но простые единороги, драконы и морские коньки тоже годились). Город, убранный белыми манжетами и воротничками снега на карнизах, словно приосанился. Даже ярко-красное от мороза солнце в ярко-голубом небе и то имело такой вид, будто его только что надраили от души.