Настоящее в будущем

Blitz-22

Позже Билли Морган собрал всю команду и представил шерифу, но не по именам, а по кличками, вроде Кочерги Джека или Бродяги Тони. Про себя Эмма приняла решение называть их просто Джек и Тони, но вот одного звали просто Крысой.

— Крыса? — переспросила Эмма. — И всё? А имя?

— Просто Крыса, мэм, — улыбнулся щупленький мужчина, больше похожий на бухгалтера, нежели на морского волка. — У меня нет имени.

— Джефф Уилкс, — сдал Крюк. — Прошу любить и жаловать.

— Ну, спасибо, Крюк, — в шутку разозлился Крыса Джефф.

Пираты приступили

к работе чуть ли не сразу. За пару дней они отыскали кое-какие вещи Дэвида, зарытые в землю. В этом же месте Эмма велела обыскать территорию в радиусе пяти сотен миль, но её люди больше ничего не обнаружили.

— Билли, вы же моряки! — пристала как-то Эмма. — Откуда вы так хорошо научились ориентироваться на суше?

— Потому что Крюк частенько закладывал корабль за кругленькую сумму, — рассмеялся Билли, — а потом отбивал назад. Да и награбленное не в море же прятать, мэм.

Их расторопность, отсутствие следов крови на найденной одежде внушала надежду не только ей, но и Мэри-Маргарет.

— Я верю, что он жив, Эмма, — говорила она. — И мы его найдём.

Но пираты не нашли Дэвида, и, более того, отказались от работы, потому что одним из них произошло нечто невообразимо страшное.

***

Ночью Румпельштильцхен долго лежал без сна, уставившись в потолок. Белль спала беспокойным сном, время от времени просыпаясь и хватаясь за него, словно падала с обрыва. Он ласково успокаивал её и наблюдал за тем, как она снова засыпает. Он не помнил как, но тоже заснул, просто выпал из жизни, и вернулся на рассвете, а она была рядом, смотрела на него печальными синими глазами, вяло хлопая ресницами. Заметив, что он проснулся, Белль наклонилась и коснулась губами его губ.

— Я долго спал? — шёпотом спросил Голд и сел на кровати.

— Нет, — шепнула Белль. — Два с половиной часа, не более.

— Точный ответ.

— Забавно, но я проснулась от того, что ты заснул, — улыбнулась она и нежно погладила его по щеке. — И больше не ложилась.

— Что же ты делала? — улыбнулся он в ответ.

— Думала, как всё исправить, — кивнула Белль. — И сделала первый шаг. Скоро сделаю второй.

— Ты не совсем не права, — вздохнул Румпель. — Просто…

— Мой ужасный характер вылез наружу, — горько рассмеялась Белль. — Не успокаивай меня, не маленькая. Потому и виновата.

Он машинально потянулся к её левой ноге и положил к себе на колени, значительно потревожив хозяйку. Внизу, чуть выше щиколотки белел шрам, напоминающий формой Сатурн. Он был бы рад убрать его, но такие шрамы, подобно душевным ранам, неизлечимы. Белль даже не подозревала, чего избежала. Удивительно, что кто-то здесь и сейчас воспользовался этой магией. Ещё удивительнее, что это была восемнадцатилетняя девушка, которая как-то смогла заплатить за тёмное волшебство. Всё указывало на то, что детишки обратились к старому «учителю».

— Не то, чтобы я очень спешила с этим, — кашлянула Белль. — Но не могу ли я получить назад свою ногу?

— Если с помощью неё ты не отправишься на поиски приключений, — сказал он, отпуская её ногу. — Будь

осторожна.

— Ты утрируешь, — сказала Белль. — Сам будь осторожен.

Она поднялась и начала одеваться.

— Куда ты? — поинтересовался Румпель, желая остановить её, оставить подле себя сегодня, но не стал ей мешать.

— Мне нужно кое-что выяснить, — пояснила Белль. — Домой я не вернусь до вечера, если ты не против.

— Буду ждать тебя вечером, — он встал, взял её черный пиджак и помог надеть. — Я буду здесь весь день. Думаю, что сейчас ростовщик меньше всего нужен городу. Как и Тёмный маг.

— Тогда я постараюсь вернуться как можно скорее, — улыбнулась Белль, положила руки ему на грудь и поцеловала. — Я люблю тебя.

И затем Белль ушла, а он действительно планировал провести дома весь день, подумать, сосредоточиться на проблеме и найти правильный выход. А ещё надеялся, что оставшись с детьми, он сможет избежать бесед со своим призрачным другом.

***

Проснувшись рано утром, Коль нашла у себя на пороге тарелку с пирогом. Вишнёвым, судя по форме. Рядом лежал Тьери, касаясь своим большим коричневым носом края тарелки.

— Хочешь, но тебе запретили? — усмехнулась Коль. — Это мне, приятель. Прости.

Пёс опечаленно вздохнул и издал жалобный звук. Коль подобрала тарелку и обнаружила под ней сложенный вдвое листок бумаги. Надпись гласила:

Прости меня за то, что я сказала. Прости, если сможешь. Я на твоей стороне. И я люблю тебя. Вот моё сообщение на автоответчик.

Коль улыбнулась и покачала головой.

— Ваше сообщение успешно записано. Хей, Тьери! Хочешь немного?

Она вернулась к себе и принялась за пирог, время от времени скармливая Тьери небольшие кусочки.

— Ты, наверное, лучше всех её знаешь, Тьери? — спросила Коль пса, на что тот лишь фыркнул. — Нет? Тогда никто не знает.

Она перечитала записку ещё несколько раз.

— Всегда у нас так. Встретимся, как два барана на мосту, — вздыхала девушка, — и разойтись не можем. Каждый раз хочу сказать ей, что люблю, а вместо этого говорю гадости. Или вообще обзываю. А ведь она во многом права, хотя часто невыносима до жути.

Пёс пискнул и положил лапу ей на руку, жалобно заглядывая в её лицо.

— Нет! — со смехом возмутилась Коль. — Тебе больше нельзя! Ты и так не в форме, толстячок!

Пёс жалобно заскулил.

— А, ну ладно, — проворчала она. — Уговорил. Но больше не дам! Моё!

Они доели пирог. А потом произошло нечто неожиданное: браслет дружбы у неё на руке засветился, но не привычным бирюзовым цветом, а бледно-сиреневым. Ив.

Коль поспешила на зов.

***

С самого утра Белль отправилась в пожарное управление и открыла своим ключом дверь. Перед отъездом Реджина странно распорядилась ценными ресурсами, отдав Эмме «кнопку», а Белль — ключи от города. Она проследовала в сторону архива по широкому коридору. Гулко раздавался звук её каблуков. Дверь в архив была открыта, а внутри за столом сидел мужчина, и судя по одежде и телосложению, пожарник.