Настоящие индейцы
Шрифт:
– Этими словами?!
– Нет, другими.
– Надо было именно этими. Другие можно по-разному истолковать.
– Ага, а потом он нашел бы способ довести до твоего сведения…
– И что такого он сказал бы, чего я сам не знаю? Делла, я отлично понимаю, что ты действительно не можешь без меня жить. Именно не можешь, а не «не хочешь». Хотеть – ты как раз хочешь жить самостоятельно. Но не получается. Тебя это возмущает, ты бунтуешь, пытаешься освободиться. А от чего ты пытаешься освободиться? От моей опеки? Делла, а ты когда-нибудь думала о том, какую плотную опеку ты выстроила надо мной?
– Интересный поворот.
– А я и не скрываю, что зависим от тебя. Это и есть мое слабое место. Мой персональный комфорт сделан целиком твоими руками.
– Ты его и так потеряешь – с появлением ребенка.
– Брось. Очень просто вписать ребенка в быт. Если, конечно, захотеть. Я хочу, потому что главные, принципиальные для меня моменты сохранятся полностью. – Август стряхнул воду с лица. – Ладно. А что Макс?
– Макс пораспинался на предмет Идиных достоинств и сказал, что женится на ней. Потому что она эталон, и он не заслужил ее любви.
Август хохотнул:
– Ну да. Чего-то подобного я и ждал. Я вчера утром сказал ему, что если он не женится от отлета, то останется здесь. – Он отнял у меня полотенце и повязал его вокруг бедер, лишь потом повернулся лицом. – Делла, я знаю, что от тебя требуется по обычаю. Гольфы стирать не вздумай, возьми у меня в рюкзаке чистые, намочи и повесь сушиться, а эти заверни и спрячь, потом выброшу. Килт просто повесь сушиться, высохнет – грязь отвалится сама. С рубашкой придется как положено, но вроде я не сильно ее заляпал.
Со стиркой я управилась в момент. Рубашку бросила в корыто замачиваться, килт развесила, гольфы подменила. И побежала кормить мужчин. Успела аккурат вовремя, они уже садились – вместе с гостями. Да-да, нас проведали старики и старухи. Во главе с Твином, которому явно понравилось тусоваться с нами. Вот и отлично, будет кому слопать все нажаренное мясо.
Я металась вдоль стола, расставляя плошки с нарезанными травами, редкими острыми овощами и ягодами, с солью и с маслом. Я проверяла, у всех ли есть ложки – большая ценность по индейским меркам. Стол считался очень богатым, если на нем стояло большое блюдо с мясом и лепешками, солонки и пара чашек с травами, возвышался котелок с крутой кашей, и у каждого едока была ложка. Все проверив, я бросилась в шатер и вытащила отдельный котелок – еда для мужа. Поставила перед Августом. Он приподнял крышку и расцвел:
– Гречневая! Вот чего мне не хватало все последние месяцы!
Он вытащил из споррана походный набор – складные нож, ложка, вилка, – открыл вилку и принялся за еду. У индейцев вытянулись лица: великий воин любит кашку?! Пренебрегает мясом ради каши?! Я кивнула Тану, мол, пора. Он вытащил еще два котелка, побольше, для гостей. Первыми иноземное кушанье отпробовали старики. Удивились. Ну еще бы. Индейская каша больше всего напоминала перловку, и по вкусу, и по питательной ценности. Кроме того, ее варили на воде без соли и пряностей.
Выждав пару минут, я жестом приказала тащить все остальное. Вареный картофель с травами и ароматным маслом, речную рыбу с тушеной морковью, маленькие котлетки и мясо, замаринованное в соке ягод жи-жи, свежий пшеничный хлеб и соусы… Три дня назад мне сказали, что Твин очень злобный старик. Все потому, что у него давно выпали зубы, жевать нечем, и он не может есть мясо. Только сосет вяленые полоски. Если глотает мясо неразжеванным, потом страдает животом. Оттого и бесится, глядя, как молодые поедают кушанье, которое ему недоступно. Перед Твином я лично поставила плетеную чашку с паштетом по-арканзасски. Старик понюхал и уставился на меня с подозрением. Кажется, он решил, что я издеваюсь.
– Что это, женщина?
– Это блюдо, какое готовят на моей родине. Особая каша из мяса. Ее едят ложкой.
Твин недоверчиво попробовал, пошамкал ртом, просветлел:
– Да! Это каша из мяса! Какая нежная и сладкая!
– Если ты захочешь, старейшина, я научу женщин, которые готовят твою еду, варить эту кашу.
– Да, – кивнул он, торопливо наворачивая
Пришли Дик Монро и Патрик. Кер с Таном уже вовсю таскали на стол кувшины с кумысом и бутылки с пивом. Я быстро сбегала в шатер, разлила по стаканчикам виски и пошла обносить гостей. За мной шла Санта с подносиком, на котором стояли стаканчики с белесой жидкостью: я подумала, что индейцам может и поплохеть с непривычной пищи, отправила Дженни в лазарет и выпросила несколько упаковок пищеварительных ферментов. Размешала их в воде с кобыльим молоком и решила, что это избавит меня от неприятностей.
Виски у нас было довольно много, но за ним пришлось посылать ребят из Крисовой сотни в город. Конечно, Август такое даже нюхать бы не стал, да и среди других едоков хватало тех, кто разбирался в спиртном. Поэтому для хозяйкина стаканчика я позаимствовала три бутылки из запасов Августа. А все равно сам он его не пьет, для клиентов и гостей держит.
Гости развеселились и подняли шум. Дик аккуратно выпил стаканчик из моих рук, блаженно прикрыл глаза.
– Ты хорошая хозяйка, – сказал он громко. – Что меня всегда удивляло. Современные женщины даже на стол накрыть не сумеют, не говоря уж о кухне. А ты все умеешь. Никогда не забуду, как ты на школьном пикнике ухитрилась пожарить омлет на костре.
– Дик, это была яичница с молоком, а не омлет.
– Неважно. Он оказался вкусным.
Индейцы интересовались, из чего сварена каша, можно ли из этой крупы печь лепешки. Я рассказывала старухам, что из гречки можно, в общем-то, делать все… Кому-то очень по нраву пришлась картошка. Кто-то налегал на мясо. Я смотрела на Твина и думала, что до завтра, максимум послезавтра, мне надо достать мясорубку, потому что ножами его старухи не нарежут ингредиенты достаточно мелко. А за столом разгорался деловой разговор.
– …Патрик, да забудь ты про стада молочных коров и пшеничные поля! – Это Август. – Они требуют высокой агрокультуры, пойми! Не будет пшеница расти на целине в первый же год, какой элитный сорт ни возьми. Не бу-дет! И коров оставь в покое, у тебя не найдется столько людей, чтобы умели за ними ухаживать. Твой выбор – это овес, рожь, бобовые! Ну ладно, гречка. Ладно. Да забудь ты про рис, тебе поля под него готовить год! Думай о том, что будешь сеять вот этой весной! Да, я тебе сказал: овес и бобовые. И гречку. А рожь посеешь летом, урожай на следующий год, зато она тебе поля от дряни очистит. И про хлопок забудь! Лен! Про виноград тем более! Слушай, Патер, давай поступим проще: я пришлю тебе специалистов. Пусть проверят все ресурсы. Да, недешево. Но ты будешь точно знать, что, когда, в каком порядке сеять. О Господи, вот пристал с коровами… Патрик, овцы! Только овцы! Тебе народ кормить надо, не дай бог же голод, что ты будешь делать? Коровы мрут как мухи, свиньи еще быстрей. Купишь у меня овец и птицу. Нет… О Боже, что же тебя тянет на то, что не годится… Да, я понимаю, от индюшек мяса больше. Только они, попав под дождь, мигом дохнут от простуды. Да лучше страусов разводи, страусы тут приживутся. И гусей – вот тебе птица, которая на моей памяти не подводила никогда… Перо, яйца, мясо. И территорию стерегут как собаки. Крылья только подрезать не забывай, они летают лихо, в отличие от кур. Кстати, если ты не в курсе, гусиный пух годится для зимней одежды. Прокладываешь между двумя слоями ткани слой гусиного или утиного пуха, простегиваешь – теплей шкуры получится, при этом не весит ничего. Или, хочешь, безотказная культура? Перепелки… Да, я советую овец. Именно потому, что развожу. Патер, вся Земля после Катастрофы жила на нашей баранине. О чем это говорит? Дурак. Я не рекламный агент. Это говорит о том, что культура надежная. Не знаешь, как быстро накормить людей мясом – завози овец. Проверено тысячелетиями. Потому что мясо, сыр, шерсть… Естественно! Патер, ты откуда вообще свалился? Не знаешь, что овец стригут? Да с них шерсти больше чем с твоих кобыл! Да отличная шерсть, мой килт из нее сделан…