Настоящие индейцы
Шрифт:
– Ой, – сказала Делла, открыв следующую коробку.
Эту прочную, коричневую коробку Маккинби заметил сразу. В ней не могло быть архива – в ней хранилась одна детская тайна Деллы.
Она сняла крышку и вынула метровую куклу. Очень дорогую. В длинном, до пят, розовом кружевном платье. С каштаново-рыжими волосами до колен. Кукла раскрыла глаза и улыбнулась Делле. Делла переменилась в лице, осторожно прижала к себе игрушку.
– Пойдем, – сказала она и направилась к лестнице.
Маккинби не возражал. Делла привела его в свою комнату. В свою детскую комнату, где на комоде сидели принц, принцесса и трое их пупсиков,
Делла усадила куклу у зеркала. Тщательно подогнула ей ноги, свила волосы в жгут и перебросила вперед. Расправила платьице.
– Сейчас, – сказала она и вышла из комнаты.
Она вернулась с большим плюшевым щенком. Усадила его рядом с куклой.
– Вот так. У нее есть собака, которая будет охранять.
Делла улыбалась, только в глазах стыла боль.
– Наверное, я ношу не сына, а дочку. Раз мне захотелось играть в куклы, – пошутила она.
Ты не для куклы собаку принесла, подумал Маккинби. Это себя ты защищаешь, а не ее. Ту наивную девочку, не выносящую зла, какой ты была и осталась.
– Мне нужно съездить в город, – сказал Маккинби.
– Возьми машину, – посоветовала Делла. – С такси здесь беда.
Маккинби не хотел думать, зачем все это делает. Он просто поехал в город, в самый дорогой магазин игрушек. Долго ходил между витринами, пока не увидел то, что надо, – парня в милитари. Того же типа, что и кукла с чердака, только нового. Купил. Зашел в отдел украшений. А неплохой ассортимент для маленькой колонии. На Арканзасе проживало всего-то девять миллионов человек. Но жили хорошо, если верить тому, что среди кукольных украшений были даже серебряные и золотые. В принципе, это удобно – маленькие девочки могут сами носить эти цепочки, браслетики и колечки, а могут подарить любимой кукле. Маккинби выбрал колечко с искусственным бриллиантом и скромную, повседневную диадему. Вышел на улицу, сложил покупки в машину. Застыл. Напротив был ювелирный салон. Ладно, сказал он себе, когда-то нужно делать первый шаг. И пошел в салон.
Выбор показался ему скудным. Товаров достаточно, но ничего подходящего. Он ходил, рассматривал украшения, в которых блеска было много, а вкуса мало. За ним молча следил консультант. Взгляд Маккинби зацепился за комплект – золото, жемчуг, бриллианты. Колье и серьги. Очень скромный комплект. Но он был стильным. И на нем не было метки с ценой и данными о производителе. Маккинби поманил консультанта.
– Этот комплект наша витрина, если можно так выразиться, – сказал консультант. – Два года назад отец, он владелец салона, привез его с Земли. Авторская работа. Мы надеялись, что кто-то из жен наших богатеев клюнет. Не-а. Даже не увидели. Штука недешевая, но отец не стал возвращать ее. Сказал, пусть будет нашей рекламой. В том духе, что можем достать и такое, если надо.
– Оно продается или нет?
– Ну, вообще-то продается, конечно.
– Хорошо. Упакуйте. Без финтифлюшек.
– Так у него своя коробка есть. В которой он и приехал. Просто белая коробка, без всего. Обтянутая шелком. А могу положить в деревянную, если хотите.
– В свою, пожалуйста.
Маккинби вернулся через полтора часа. Делла сидела на веранде с матерью. Увидела его с пакетами, удивилась.
– Пойдем, – сказал ей Маккинби.
Они поднялись в ее комнату. Маккинби поставил парня в милитари за спиной найденной на
Кукла тихо и безмятежно улыбалась.
– Это ее телохранитель, – сказал Маккинби, показав на парня.
– Не муж?
– Нет. Муж дома, с детьми сидит. Или еще чем занят. А она поехала в гости к подружке-принцессе. Взяла любимую собаку и телохранителя – и поехала. Нельзя же принцессе без охраны и любимой собаки.
– Я не думаю, что она принцесса. Она обычная девочка.
– Но обычные девочки иногда выходят за принцев и становятся принцессами.
Делла отвернулась к окну. Маккинби подумал, что зря он так.
– Спасибо, – сдавленно сказала Делла.
Маккинби понял, что просто не может отдать ей подарок. Не может и все.
Они спустились вниз, на веранду. Маккинби улучил момент и тихонько протянул белую коробочку ее матери:
– Миссис Слоник, могу я попросить вас? Положите это в комнату Деллы. На видное место. Но так, чтоб она не поняла, от кого это.
Мать Деллы посмотрела на него мудрыми глазами и ничего не сказала.
К ужину Делла вышла с новыми сережками. И Маккинби решил, что угадал: они были очень к лицу ей.
Хотя и слишком скромны для принцессы.
Фомичев успел лечь, когда в дверь постучали. Он растерялся, потому что забыл, что надо делать сначала – открыть или сообщить своим «экскурсоводам». Его предупредили, что в столице Великой Китайской империи надо быть очень, очень осторожным.
Стук повторился. Фомичеву стало не по себе. Ладно, решил он, лучше прослыть глупым, чем шпионом. И позвонил Ли Чану.
– Добрый вечер, прошу прощения, – торопливо сказал он. – Простите, я не знаю, как лучше поступить. Кто-то стучит в мою дверь, а я не жду гостей. Не могли бы вы проверить, с какой целью и кто хочет увидеть меня? Я понимаю, что это может оказаться сотрудник отеля…
– Ни в коем случае не открывайте, – прошелестел Ли Чан. – Мы разберемся.
Фомичев снова лег. Вроде все правильно сделал. В конце концов, если к нему пришел кто-то недозволенный, лучше с ним не связываться. Да, гражданские свободы и права всех людей – это здорово, и возможно, за дверью мнется с ноги на ногу какой-нибудь несчастный, которого завтра могут арестовать, и у него единственный выход – бежать из страны. Может быть, он хотел попросить о помощи. Может быть, он хотел передать что-нибудь родственникам, оставшимся за кордоном. Но Фомичев – просто турист. Он не может и не должен вмешиваться во внутренние дела Шанхая. Наконец, он просто ничем помочь не в состоянии. Если человек такой дурак, что не понимает очевидного, то связываться с ним – себе дороже. Дурак погубит и себя, и всех, кто ему сочувствует.
Звякнул браслет. Фомичев, холодея, ответил на вызов Ли Чана.
– Мистер Фомичев, вам придется открыть дверь, – сообщил тот уже другим, казенно-холодным голосом.
Ну вот. Началось. Сейчас выяснится, что в номер подкинули запрещенную гадость, вроде комикса, чья единственная ценность – ему пятьсот лет. Или пакетика с наркотиком. Или коллекционный металлический доллар.
Открыть, конечно, пришлось.
За дверью стояли Ли Чан и двое незнакомых китайцев в форме. Незнакомцы, даже и не подумав представиться, бесцеременно вошли в номер, огляделись.