Настоящие индейцы
Шрифт:
Седьмого сентября – наш праздник. Первый раз юные хоббиты надевают парадную форму, которую несколько ночей подгоняли по фигуре. Мне пришлось корпеть дольше, чем остальным: военная форма шьется на широкие бедра и широкую талию. А я была точеная, как статуэтка. Но я справилась, разумеется.
Я вертелась у того самого, огромного зеркала в фойе факультета, прилаживала беретик на распущенные волосы, когда по стайке девчонок пролетел шепоток: «Берг… Берг приехал… конечно, сегодня же седьмое, ну как джедаи – и без него?.. девочки, первый танец с ним – мой!.. в очередь, сукины дети, в очередь!.. девчат, а давайте распишем его, чтоб всем без обид хватило?.. Дел, ты на Берга сегодня претендуешь?» Я весело ответила – не-а, я танцевать не умею. Это было чистой правдой. Поступая
Это был наш факультет, и в фойе собрались хоббиты, никого больше, ребята со старших курсов стали наперебой приглашать меня, обещая прямо на ходу научить танцам, и тут я в зеркальном отражении увидела Макса. Он был самое малое на полголовы выше всех. Такой красивый, аж дух захватывало. В парадной форме джедая, только уже с коммандерскими нашивками. И с маленьким мечом на орденской планке. Ого… Вообще-то наградной меч – это самый настоящий меч, который носят на поясе. Строго говоря, это вообще абордажный палаш, но на такие мелочи никто внимания не обращал. Награжденные офицеры обязаны были носить меч на парадах, а во всех остальных случаях они вешали на нагрудную планку стилизованный меч размером с палец – с акцентированной крестовиной, что делало его похожим на тонкий заостренный книзу крест.
И смотрел меченосный Макс – на меня.
Я как завороженная следила в зеркале за ним. Макс лавировал в толпе, здороваясь и пробираясь ко мне. Кто-то из ребят не заметил его, продолжал уговаривать меня танцевать, а из-за его спины вырос Макс, коротко сказал: «Брысь, я ревнивый». И вокруг сразу образовалось пустое пространство. Макс сделал два шага и оказался за моей спиной. Я не могла оторвать глаз от нашего общего отражения. Макс приобнял меня за талию, с легкой ехидцей уточнил: «Не ждала?» Я ответила: «Разумеется, нет. Ты же сказал, что улетаешь домой». «Я вернулся, – сказал Макс. – Купил домик недалеко отсюда».
Он стоял и словно чего-то ждал. У него было такое строгое, сосредоточенное, заметно побледневшее лицо. И отчаянная решимость во взгляде.
«Выходи за меня замуж».
Я опешила, растерянно улыбнулась, уточнила – в своем ли он уме.
А он с неописуемой грацией опустился передо мной на одно колено.
Меня хватило лишь на самый глупый – но как выяснилось, самый уместный, – вопрос: «Когда?»
«Прямо сейчас», – ответил Макс.
Потом он кружил меня по фойе и целовал на глазах у всех. Я заметила изумленное лицо Кида Тернера, а Макс крикнул ему: «Кид, через двадцать минут в церкви, всех приглашаю!» И мы выбежали наружу, и к церквушке в кампусе бежали со всех ног, потому что до построения оставался час, и надо было успеть обвенчаться. Мы хохотали от счастья, и несмотря на спешку, два раза все-таки остановились – поцеловаться. У церкви уже собрались джедаи, и набегали наши хоббиты, а опоздавшим объясняли, что за собрание – «Берг женится! На хоббитке! Вот прямощаз!». Макс втащил меня в церковь за руку, я раскраснелась и все происходящее казалось сказкой. Я успела только шепнуть ему, чтоб он не удивлялся, у меня имя не совсем так звучит, как я всем представляюсь, а он ответил – знаю, мне уже доложили… Мы стояли перед священником, и я толком не осознавала, что происходит. Меня распирало от счастья. Я не думала, как буду совмещать семью и учебу, а потом и армию. Главное, у нас есть любовь, а все остальное будет.
Тогда-то я и услышала его полное имя – Максимиллиан Альберт ван ден Берг. Я отчаянно покраснела, когда священник сказал: «Офелия Гвиневера Слоник, согласна ли ты…» Я выговорила «да». Макс надел мне обручальное кольцо и очень тихо шепнул: «А вот про Гвиневру мне не доложили». «Гвиневера», – поправила я.
Когда мы вышли – под руку, уже муж и жена, – выстроившиеся перед церковью джедаи дали холостой залп. На территории кампуса такие фокусы запрещались, вообще проносить сюда оружие имели право единицы, но джедаи славились тем, что постоянно нарушали запреты – а мудрые наставники осторожно поощряли в них буйный нрав. Потому что джедаи. Потому что в Космосе от них сплошь и рядом требуется совершить невозможное. Потому
Мы побежали на построение. И какими же воплями взорвались факультеты, когда в конце торжественного обращения ректор добавил: «… поздравим наших товарищей. Только что два замечательных человека, наш выпускник-навигатор, прославившийся героизмом и получивший чин коммандера, всем известный Максимиллиан ван ден Берг, и юная курсантка-разведчица Офелия Слоник, обменялись священными обетами быть вместе в радости и в горе…» Я стояла в первом ряду первокурсников, а Макс – на правом фланге выпускников, точно напротив меня. Мы улыбались друг другу и знали: до конца жизни этот день будет праздником не только университета, но и нашим семейным.
В тот день Макс не танцевал ни с кем. Его вообще не было на танцах – нас отпустили, дав мне три дня увольнительной. На медовый месяц.
Поздно ночью мы лежали в большой кровати в толком не обставленном доме – уже нашем доме. Я только что отправила заявление на смену фамилии. Мы решили, что самое время получше познакомиться друг с другом. Я не знала, сколько может стоить дом в Мадриде, но понимала, что дорого – на Земле нет дешевой недвижимости. Я осторожно упрекнула Макса, не слишком ли он расточителен. Он посмотрел на меня с недоумением и спросил: а что я вообще о нем знаю? Я перечислила. Он широко распахнул синие глазищи и потрясенно спросил – и вот с этим багажом знаний я пошла замуж?! Да, потому что люблю тебя, просто ответила я. Макс сгреб меня в охапку, уткнулся лицом в мои волосы и прошептал: «Делла, любимая, ты необыкновенная… я никогда, никогда не предам тебя…»
А потом он вывел на стену виртуальный монитор, вызвал свое досье и велел: «Читай». Я и прочитала. Мне хватило первой строки – Максимиллиан Альберт ван ден Берг, наследственный князь Сонно…
Господи, я вышла замуж за звездного принца.
Да, я та самая Золушка. Золушка из тактической разведки.
Макс очень торжественно надел мне на палец второе кольцо – перстень княгини Сонно, – накрыл мою кисть ладонью и сжал пальцы.
По выходу на учебу меня пригласил в свой кабинет Кид Тернер. Я еще накануне получила уведомление о смене фамилии, теперь я была Офелия ван ден Берг. Я почти летала от счастья, я безумно любила своего мужа. Кид Тернер расспросил меня, а потом сказал: «Делла, он сложный человек. Очень. К тому же намного старше тебя – на двенадцать лет. Я вижу, что он действительно любит тебя, и хочу верить, что вы будете счастливы. Но запомни: если тебе понадобится помощь или защита – ты всегда найдешь ее у меня».
И кто бы мог подумать, что через восемь месяцев, всего восемь месяцев я буду сидеть в том же кабинете, с мертвой душой, и говорить: «Мистер Тернер, я подала на развод. Пожалуйста, не давайте Максу пропуск для встреч со мной. Я не могу его видеть»…
Наши обеты распались. Мы не смогли прожить всю жизнь в радости и в горе.
Кончилась даже любовь.
А сейчас я стояла перед таким же зеркалом в другом, но тоже земном доме. На моем кителе мягко блестели капитанские нашивки, а на орденской планке – две малых Звезды. Я уже не сияла той наивной юностью, которая ослепила Макса девять лет назад. И ждала, когда за мной зайдет совсем другой звездный принц. С которым нет никакой любви, вот и хорошо, зато есть крепкая дружба. И пусть он не носит джедайский китель – у него есть килт.
Август явился точно вовремя и застал меня за излюбленным занятием беременных: положив руку на живот, я прислушивалась к тому, что происходит внутри. У него сразу переменилось лицо, став заинтересованно-смущенным.
– Шевелится? – уточнил он.
– Да ты что, рано еще.
– Я у доктора Оршана спросил, когда что. Он сказал, что уже может быть.
Я тихо улыбнулась. Август вел себя очень смешно. Он даже ходил к моему врачу с дурацкими вопросами на тему «ну и что мне теперь делать?» Погладила живот: там, в тепле и в темноте, растет человек. Покосилась на Августа и не смогла удержаться: