Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?
Шрифт:
Несколько лет назад в Солнцевском районе построили микрорайон с красивым названием — Радужный. И на желающих купить началась массированная атака: Ю. Лужков, выступая по телевидению, на голубом глазу клялся, что ровно через два года — ни минутой позже — к жителям Солнцева и Переделкина придет линия легкого метро — только раскупайте квартиры.
Под знаменем этой аферы выступил и депутат Солнцевского района, председатель Московской городской Думы В. Платонов, и префект Западного округа, и глава администрации района «Солнцево», и прочие нижние чины. И все клялись. Только покупайте. Через два года все будет тип-топ. Прошло больше 5 лет. Ни в одном сообщении, ни в одном официальном документе
Но мы-то каковы? Я каждый день ездил на работу через станцию метро «Юго-Западная». Когда услышал такую важную новость, сразу почувствовал неладное.
— Олег, говорю водителю, — да тут строительством и не пахнет. В Жулебино одну станцию не могут достроить, а в Солнцево тянуть аж 10 километров — где они, метропроходцы? Даже забора нет…
А квартиры народ расхватал — что такое в нашей жизни два года? Как любит сказать Ю. Лужков, у нас в запасе вечность. И для жителей Радужного утренний выезд до метро превращается действительно в вечность — каких-нибудь 5–7 лет назад доезжали за 15 минут. Нынче — если без пробок — то самое малое надо затратить 45. Потому как вместо пятиэтажек настроили 17-этажные домишки, количество жителей увеличилось втрое, а дороги остались теми же, как и школы, поликлиники, детские сады, сберкассы и почты. Нигде ни к чему не подойти, везде очереди, в первых классах — по 28 человек. Чему такого ребенка может обучить учитель?
— У правительства Москвы есть хорошая, но трудно реализуемая традиция, — утверждал Ю. Лужков, — в начале года оно публикует свои планы, а в конце него отчитывается перед горожанами, хотя нас никто не заставляет ни публиковать планы в нашем сегодняшнем неплановом хозяйстве, ни даже отчитываться.
Составляя планы, мы используем не красивые, но расплывчатые показатели типа «улучшить», «обеспечить», «поднять», «повысить», а конкретные количественные показатели типа «квадратные метры возводимого жилья», «квадратные метры отремонтированных дорог», «гигакалории возведенных тепловых мощностей» и другие количественные показатели, которые вносятся в перечень возводимых и вводимых в действие школ, детских садов, станций метрополитена и так далее.
Нам ни разу не пришлось краснеть за результаты года. Несмотря на все трудности, мы всегда полностью выполняли наши обязательства — и по жилью, и по ремонту, и по дорогам, и по всем другим позициям. По комплексу социальной защиты мы платим доплаты к пенсиям, обеспечиваем бесплатным питанием учащихся из социально незащищенных семей.
Таким образом каждая годовая программа имеет не только качественные цели, она несет в себе конкретные количественные оценки, и самое главное здесь следующее: пообещал — выполняй.
Действительно ведь отчитывалось правительство, и действительно цифры всегда бывали впечатляющими. Это был такой ежегодный ритуал, такой же обязательный, как и приемы в Кремле. Перья скрипели, чепчики вверх летели, микрофоны плавились, публика умилялась. Стоя перед фасадом еще каких-нибудь 5 лет назад, настоящим, а не нарисованным. Хотя уже тогда, если удавалось заглянуть за стену, можно было бы при внимательном разглядывании увидеть первые признаки ущербности всей системы хозяйствования в Москве. Погоня за квадратными метрами жилья и принятие этого показателя за основной, стремление любой ценой выжать как можно больше денег из покупателей этих самых метров загоняли в тупик другие проблемы, о которых теперь столько разговоров.
Никогда не поверю, что Ю. Лужков не знал об их существовании, не видел и не понимал того, что
Неужели не стыдно, Парамоша?
Журналисты, раскапывающие те или иные факты, не украшающие личности членов Семьи, проигрывают суды не потому, что факты не имеют места быть, и даже не потому, что суды и судьи едва ли не в открытую всегда становятся на сторону властей, а потому, что зачастую факты пишущим нечем подтвердить — документов им никто и никогда не покажет — табу. Мэр и сам — опосредованно, — но признает:
— При выяснении отношений между властью и гражданином большое значение имеет то, кто будет представлять интересы сторон. Если мощной, хорошо организованной власти будет противостоять отдельный гражданин, о равноправных отношениях говорить не приходится. Именно поэтому мы планируем развивать местное самоуправление — не стихийно, не наскоком, не преследуя только цель любым способом, но срочно осуществить демократизацию общества, а спокойно, шаг за шагом, разумно.
И все кажется правильным. Поскольку всегда в судебных его спорах со СМИ на его стороне мощная команда юристов, вооруженная всеми необходимыми документами, выкладками, выписками и цифрами, а на стороне редакций и журналистов такой армии нет. Если ее нанимать, то никаких денег на процесс не хватит, а у властей денег хватит на все — платят-то они не из своего, а из нашего — налогоплательщиков — кармана.
Мы ведь никак не можем избавиться от комплекса неполноценности в отношениях с властью, несмотря на то, что содержим ее на свои копейки. А раз содержим, то и должны спрашивать с нее по полной. Но — не умеем, стесняемся, не обучены. У Ю. Лужкова осталась масса нереализованных идей на тему отношений власти и городской общины.
— Важнейшим источником благосостояния городской общины являются городское имущество и земельные ресурсы. Если мы хотим справедливого распределения городских расходов между гражданами, мы должны понимать, что доходы от этого имущества на равных основаниях принадлежат каждому гражданину Москвы. В прошлом из-за неразумной приватизационной политики (в недавнем прошлом, совсем недавнем — мы даже еще не успели оценить результатов) этот принцип нарушался.
Городская община при таком способе приватизации утрачивала доходы, но и большинству горожан они не доставались. В предстоящие годы мы должны сделать все, чтобы восстановить справедливость. И я могу сказать, что Москва была единственным так называемым субъектом Федерации — в глазах господина Чубайса мы действительно были субъектом, — который возразил, восстал, можно сказать, против такой политики и против такой практики. И мы не дали возможности растащить, раскассировать имущество города — сейчас многое нужно поправлять.
Речь, разумеется, идет не о переделе собственности, но увязать налогообложение с размером собственности — наш моральный долг. Прежде всего перед теми, кто эту собственность создавал, лишая себя многого. Конечно, в будущем мы должны изменить сами принципы так называемой приватизации, и уж особенно того, что после нее еще осталось. В будущем слово «приватизация» должно быть исключено из нашего лексикона, а соответствующие действия — из нашей практики. Собственность должна стать товаром и может менять собственника только по рыночным законам. И новый собственник должен использовать ее лучше, чем она использовалась прежде.