Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?
Шрифт:
Разговор между членами делегаций шел о ценах на зерно, не помню, по какой цене хозяева хотели его толкнуть, помню лишь реакцию Ю. Лужкова. Он характерным образом наморщил лоб, мысль его под голым черепом работала, видно, чрезвычайно интенсивно, потому как через какие-то секунды он сказал:
— Если вы просите такую цену, нам буханочка хлеба обойдется в сумму, совершенно неподъемную для населения. Мы за такие деньги купим зерно у американцев, впрочем, даже дешевле.
Хозяева после такой его реакции не то чтобы смутились: они просто поняли, что перед ними — хозяин, который за просто так свою копейку не отдаст и будет искать выгоду
Сообразив, что могут потерять и то, что еще не успели приобрести, ставропольские хлеборобы или те, кто представлял их интересы в тот момент, почти моментально согласились на бартерный обмен. Они готовы были за зерно получить машины для сельхозработ, резиновые сапоги и прочий ширпотреб, список которого мэр предусмотрительно захватил с собой. Скорее всего он предполагал, что переговоры ударятся именно по этому пути, и соответствующим образом вооружился. А я понял, что самая главная задача для него в таких поездках — добиться максимального результата с наименьшими материальными потерями для города.
Потом на автомобилях мы поехали в совхоз-комбинат «Южный». Помню, сколько было шума вокруг его строительства, но, едва познакомившись с ситуацией на месте, я понял, что он теперь для Москвы потерян навсегда. В Карачаево-Черкесии во все времена шла непримиримая борьба за власть и сферы влияния между черкесами и карачаевцами, предметом которой и вожделением служили, естественно, недвижимость и объекты промышленного производства.
Ю. Лужков ходил снаружи и внутри теплиц и убежденно говорил о реальных возможностях использовать для подводки воды и тепла нержавеющие трубы, поскольку стальные изнашиваются очень быстро. Складывалось впечатление, что для него вообще не существует нерешаемых проблем. Если такие трубы дороги, говорил он, значит, надо увеличить съем продукции с квадратного метра, собирать в год не один, а два, а то и три урожая, чтобы компенсировать затраты. Многие в свите слушали его, открыв рты, не веря и одновременно удивляясь такому дерзкому полету мысли, хотя вполне могли бы до этого додуматься сами.
Впрочем, считаю, им этого не требовалось. Москва построила агрогород, возвела жилые дома и здания соцкультбыта, давала деньги на их содержание. При этом никакими помидорами невозможно было окупить затраты — воровали гораздо больше, чем собирали.
Потом был обед, но тут тоже не наливали. Заставленный яствами стол ломился от всевозможной снеди, бараньи ноги вздымались посередине огромных блюд, однако даже традиционного для северокавказцев вина нам не выкатили.
— Они, видно, знают, что Юрий Михайлович не пьет, — говорю Андрею Леонову, представлявшему Московский телеканал, — но мы-то тут при чем? Уж нам-то можно было хоть винца плеснуть под баранью ногу?
Наверное, нет нужды говорить, что ноги эти так и остались нетронутыми.
Только перед посадкой в самолет по пути обратно, в той же комнате приемов в аэропорту, наконец-то, хозяева расщедрились — выкатили спиртное на всякий вкус. Времени, правда, было мало, и мы успели лишь пригубить — не прихватишь же с собой с чужого стола.
…По результатам этого десанта все газеты — даже те, корреспондентов которых с нами не было, — отчитались перед читателями. Я написал нейтральную заметку о том, как все происходило, а Татьяна не удержалась и плюнула в коммунистов, обозвав свой труд лозунгом Ставрополья: «Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики!»
Во время упоминавшегося
В качестве довеска московский мэр заметил: именно Москва протянула Баку руку помощи в тот момент, когда запасы продовольствия в городе приблизились к критическим. Мука, зерно, картофель и другие продукты из столицы России сгладили пик их недостатка в один из самых сложных периодов. Республика Азербайджан, в свою очередь, поставила 5 тысяч тонн табака, который долгое время правительство Москвы искало за семью морями и тремя океанами.
Тихий, мне показалось, даже какой-то вкрадчивый голос Алиева, без заметных акцентов и смены интонаций, плохо ложился на диктофон, и пришлось вести запись вручную. Правда, этому способствовал и инцидент, разыгравшийся во время встречи.
Увидев, что я держу на столе включенный диктофон, служитель или охранник, или хрен его знает кто, подлетел ко мне соколом и чуть ли не за рукав стал вытаскивать из-за стола, где вели переговоры высокие договаривающиеся стороны. Я едва сдержался, чтобы не двинуть ему локтем в бок, понимая, что присутствую при важном событии. И хотя тогда ближнее зарубежье не воспринималось как настоящие иностранные государства, тем не менее.
Г. Алиев выразил сожаление по поводу продолжающейся войны с Арменией и посетовал: армяне захватили 18 процентов территории Азербайджана. Ни одним словом не обмолвился он о том, что ожидает помощи от России в этом деликатном для политиков деле, а вот принявший делегацию несколькими часами позже С. Гусейнов, исполняющий обязанности премьер-министра республики, говорил об этом напрямую.
Взгляд у него жесткий, неискренний и требовательный: Москва обидела, значит, должна. Он, видно, никак не мог взять в толк, что есть две Москвы. Одна — это горожане, население, сложное хозяйство, с которым управляется местное правительство, и вторая — столица федерального государства.
С первой можно дружить, договариваться, торговать, обмениваться. Но требовать чего-либо от нее бесполезно — ничего не получится, ее обирают так же, как и прочих. Требовать следует с Москвы федеральной. А недавний вояка, занявший, как я понял из его поведения, явно не свое кресло, многого не понимал. Возможно, Г. Алиев именно по этой причине в конце концов убрал его и объявил сепаратистом — Восток, как известно из уст неумирающего героя, дело тонкое.
Кроме помощи в борьбе с Арменией С. Гусейнов потребовал вернуть Азербайджану деньги, потерянные республикой при обмене купюр, республика получила 4 миллиарда, а потребность у нее в несколько раз выше.
Ю. Лужков внимательно слушал, а когда начал говорить, я вспомнил про мэра Манагуа — картинка была похожей. Профессионал легко обходил острые углы любителя и, согласившись в конце концов с тем, что произведенный обмен денег есть мошенничество, добавил:
— Но вы ведь уже ввели свою валюту, так что денег теперь никто не даст. Речь можно вести только об обмене.