Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР
Шрифт:
Ужин картошка с капустой, кусок рыбы, хлеба два куска, чай сладкий.
По воскресеньям к завтраку добавляли по два куриных яйца.
Больше всего мне было жаль пропустить не рыбу с картошкой и курицей, а хлеб
То ли воздух был такой и высокая физическая нагрузка в «учебке», то ли действительно мука была особая, как говорили между собой повара, но такого вкусного хлеба я больше нигде не ел.
Как я и предполагал, ужин начался раньше, чем подошла моя очередь к раковине. Уставшие и измочаленные матрасы
Цеплакова нигде не было видно, хотя он всегда водил нас строем на «камбуз».
Через минуту в умывальной комнате остались только я и сухощавый неразговорчивый парнишка из соседнего отделения. Я хорошо запомнил его, когда мы таскали «глиняные» кирпичи.
Он стирал свою форму совершенно не обращая внимания на происходящую суету.
Я подошел к умывальнику и скинул одежду по пояс, оставшись в штанах и сапогах. О степени своей «загаженности» и «запыленности» можно было только догадываться.
Зеркала в помещение не отсутствовали. То ли их не было вообще, то ли побили предыдущие призывы.
Поэтому те кто брился таскали с собой осколок зеркала.
Струйка воды была слишком слабой, но я все же залез под нее для того чтобы отмыть верхнюю часть тела.
Даже ледяная вода из под крана была блаженством, и даром небес, помогающим избавляться от липкой черной грязи.
Я попробовал посмотреть на соседа и заметил, что парнишка краем глаза зафиксировал какое-то движение. Он отмывал свою форму и скосился в мою сторону на какое-то мгновение.
Я понял, что был трижды прав, когда ожидал нападения на себя со стороны Зокоева и Жанбаева.
Единственное я ошибся с прогнозом по времени. Я думал, что они начнут после ужина. Но, наверно, они решили, что лучше ситуации, чтобы устроить мне темную у них не будет.
— А это что за чушка? — услышал я возглас за спиной.
Здоровый Жанбаев подскочил ко мне сзади и обхватил мой торс своими огромными ручищами, так, что мои руки оказались прижаты к телу.
— Давай пошел отсюда, быстро! — кричал Зокоев парню справа, который остановился, перестал умываться и молча наблюдал за происходящим, — а то сейчас и тебе голову сломаем.
Я мог работать только ногами и головой. Нельзя давать им опомниться, я уже успел насчитать четверых. Два казаха и два горца.
Резкий удар сверху вниз пяткой по носку сапога, по пальцам ног Жанбаева, я сопроводил мощным тычком затылком ему в нос. Он взревел от боли, но не разомкнул объятий.
Сейчас ты у меня пожалеешь и о лопухе и вероломном нападении сзади. Я согнул обе ноги в коленях и со всей дури, прям что есть мочи оттолкнулся от стены.
Мы с Жанбаевым буквально полетели. Спинами назад. Я даже удивился силе своих бедер.
На стене за спиной моего противника находились крючки для полотенец. Для парней среднего роста примерно на уровне глаз, для двухметрового
Когда мы с силой врезались в крючки, точно он своей спиной, то он просто хрипло простонал:
— Ох, сука!
И оставил меня, разжав свои бульдожьи объятия. И вовремя. Потому что второй парень, азиат, земляк Жанбаева попытался отвесить мне правый крюк.
Я ловко поднырнул под его удар. И выбросил левый кросс.
В это время я услышал два коротких удара в область чуть ниже грудной клетки в самый верх солнечного сплетения. Кто знает этот булькающий удар ни с чем не перепутает это звук
— Угхм! Угхм! — выскакивал воздух из легких одного из горцев. Это был Зокоев.
Мой сосед с ходу ввязался в бой. Он проигнорировал его угрозы.
Ого! прекрасный правый в «шапку», чуть выше виска. Зокоева закачало и его прямые ноги начали выписывать «восьмерки». Тело при это наклонилось, руки были подняты в каратисткую стойку. Он сделал два-три шага на негнущихся ногах, а потом уплыл назад, нелепо рухнув у моих сапогов.
Не только удары соседа достигли своей цели. Мой кулак совсем легко коснулся челюсти нападавшего, который мотнул головой, продолжая траекторию моего удара.
Мне показалось, что я увидел, как полетели брызги. Был ли это пот нападавшего или вода с моих мокрых рук не понятно. Но можно сказать, что это было чрезвычайно красиво.
Через мгновение он опрокинулся назад. В это время Жанбаев превозмогая боль попробовал ударить меня, но был встречен прямой двойкой заставившей его отступить и присесть на корточки с разбитыми губами.
Он прикладывал пальцы своей ладони к окровавленному рту, потом едва отведя ее, цокал рассмаотривая свою кровь.
При этом он что-то тихо бурчал себе под нос, я подозревал, что он матерился, но не стал придавать этому значения. Было такое впечатление что гигант шокирован, тем что впервые за много лет ему кто-то сумел отвесить люлей.
Оставался четвертый горец, который уже не решился атаковать одного из нас и с каким-то сложно выговариваемым криком бросился к выходу.
Он скороговоркой выпалил фразу означающую, что нам «писец», что живыми нам не уйти, что мы должны ждать, пока он приведет толпу своих земляков.
Но толпе земляков избить нас было не суждено, потому что он сходу налетел на того самого прапорщика, который развел нас утром.
Горец пытался прошмыгнуть мимо, но был пойман.
— Отставить! Так, что здесь происходит? — схватив за рукав убегавшего.
Он оглядел диспозицию и моментально понял, как происходила схватка.
— Ой посмотрите на этих красавцев, нет ну надо же, какие вояки.
Он указал рукой на пытавшегося встать Зокоева и второго казаха, который уже пришел в себя и хлопая ресницами силился понять, что же такое с ним и его друзьями произошло.