Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР
Шрифт:
У ребят, болеющих за меня вздулись жилы и вены на шее. Их сморщенные лбы, открытые рты и разносящиеся над ковром крики, вернули меня в реальность и время словно ускорилось.
Я сфокусировался, можно сказать прицелился. Я знал, что мне совершенно нельзя напрягаться. Мышцы во время удара должны быть почти расслаблены. Зато я резко развернул таз пяткой и чуть наклонился, перенеся вес тела вперед.
— Чпок! — это скорее был звук хлесткого шлепка. Точно вниз челюсти.
Противник откинул голову
Я, как в замедленной съемке, видел его глаза и направление взгляда. Сначала он смотрел на меня, а потом назад в сторону, как бы пытаясь получить выхватить своих и получить моральную поддержку.
А потом и вовсе затуманился. Нокаут. По взгляду ты чувствуешь, что вырубил соперника до того, как он упал.
Ё-хо-хо! И бутылка рома! Макс, да ты молодец. Я мысленно похвалил себя, еще до того, как его голова коснулась ковра. В такие минуты это жизненно необходимо.
Рефери вскочил между нами прикрыв моего соперника спиной от возможных дальнейших атак с моей стороны.
Зря. мы не так воспитаны. Боксеры лежачего не бьют. Помню эту максиму с детства поэтому с прошлой жизни не любил смотреть все эти смешанные единоборства и всякие ю-эф-си. И относился к
Кто-то мог возразить, но ведь в борьбе в самбо или дзюдо оставался партер, в котором соперники пытались одержать верх, так же как и в новомодных боевых стилях?
Партер, конечно был, но там был нюанс: любые удары в этом положении запрещены.
Нокаут оказался довольно тяжелым, мой соперник не смог быстро прийти в себя. Врач и его тренер суетились рядом с ним на ковре.
Я подошел к ним и присев на корточки, прикоснулся к его плечу. Он явно потерял ориентацию и пытался понять, где находится, вглядываясь в окружающих и в мое лицо.
— Прости дружище, — обратился я к лежащему на ковре Цою, — ты мощно бился, спасибо тебе за бой. Я еле выстоял.
Тем временем команда из моих болельщиков прыгала и обнималась за пределами ковра.
Забегать на ринг или поле состязания было запрещено, да и ни у кого из тренеров и помощников команды не возникало и мысли проявить подобное неуважение.
Рефери дождался окончания медицинских процедур, разрешил вывести моего соперника с ковра без процедуры объявления победителя, потому что тот еле стоял на ногах.
Все дело в том, что я видел движение его черепа вперед, и попал на встречном курсе. Скорости моего удара и движения тела сложились.
Это как простой школьной задачке про поезда движущиеся из разных пунктов навстречу друг другу. Мозг получил значительную встряску.
Когда Цоя увели, то судья поднял мне руку и объявил меня победителем.
Одобрительные возгласы моих друзей звучали, как фанфары. Они обнимались,
Насколько я понимал, пока результат боев первого тура был лучшим у спортсменов, выставленных от нашей учебки за последние пару лет.
Я вернулся в раздевалку. До следующего боя примерно полчаса, возможно чуть больше.
Прапорщик приказал расслабиться и восстановиться. Легко сказать, по началу мне казалось, что бой забрал все мои силы.
Полежав минут десять на скамейке с поднятыми вверх ногами — мы по очереди с Серегой Шевченко держали лежащего на скамейке за пятки, я почувствовал, как напряжение схлынуло.
Но расслабляться окончательно было рано. Нужно было поддерживать форму и оптимальную температуру тела, поэтому я вышел в фойе и продолжил легкую разминку.
По графику теперь я должен был выходить первым. Лично для меня это было преимуществом, потому что понимал, за вряд ли перегорю за такой короткий промежуток времени.
Серега остался в раздевалке помогать Шматко и ребятам.
Я же прохаживался в стойке взад-вперед в длинном коридоре, пол которого был сделан из шлифованной гранитной крошки и бетона.
Нанося легкие короткие прямые удары, низкой интенсивности, я не давал остыть своему телу.
Я знал точно, что это лучше, чем просто сидеть. Мозг посылает в тело сигнал, что еще ничего не закончено.
Пока я готовился к следующему бою, я познакомился с ребятами из музыкальной роты, которые репетировали тут же в фойе школы.
Они поначалу косились на меня до тех пор пока я им не сказал, что сам играю на гитаре. И даже недолго поучаствовал в школьном ансамбле.
Они отложили свои инструменты, было видно, что я их заинтриговал. Мы разговорились.
Для них встреть музыканта, дерущегося на турнире по рукопашному бою было сродни тому, как если бы убежденные, закостенелые в своем пристрастии, рыбаки встретили бы своего хорошо знакомого коллегу среди охотников.
Их горящие взгляды и внимание к моему музыкальному опыту тронуло меня.
Было и такое в моей биографии, но только в той, прежней жизни.
Хотя я был абсолютно уверен, что, если мне в руки бы дали гитару, то я с легкостью сыграл бы весь репертуар, который помнил.
Белорус Петя Криштанович приобщил меня к ВИА «Песняры», о которых я в той юности и даже микроскопического понятия не имел.
А сейчас вижу, насколько профессионально и даже красиво можно переосмыслять и продолжать стиль популярной польской группы «Но то цо».
Я поделился своими мыслями на этот счет с музыкантами и мы вместе посмеялись.