Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР

Хлебов Адам

— Это что за балаган ты тут устроила? Что это? — он ткнул пальцем в бутыль с белым самогоном, — я тебя спрашиваю, что это?

— Ну я хотела накормить мальчишек, Николай Максимович…— она оправдывалась извиняясь перед председателем.

— Накормить… и напоить? — он резко замахал указательным пальцем в сторону краснеющей женщины, — ну-ка сейчас же убери. Немедленно!

Раиса Михайловна ринулась к столу, взяла в руки бутылку, потом в нерешительности кивнула на мой стакан:

— Допивать будешь?

Я посмотрел на

Серегу, нельзя было его оставлять в пьяном одиночестве и быстро опрокинул налитое.

— Да, спасибо, — вежливо поблагодарил я, занюхивая соленым огурчиком.

— Это ж какой вред здоровью парней, Раиса, — пристыдил председатель женщину, качая головой.

— Ну вот и польза может быть…

— О чем ты говоришь? Какая польза? — Николай Максимович строго уставился на женщину. Оно и понятно: алкоголь — бич в советской деревне.

Мужики от неумеренной пьянки загибаются, порой из-за самогонки могут пальцы, руку, ногу по дури потерять на поле, работая с сельхозтехникой.

А председателю колхоза отвечать и за травмы и за выполнение план и за их дальнейшую жизнь.

— Ну как какая, Николай Максимович, вот, например, на улице моей раньше жил дед. Евлампий. Может помните его. Он бухал всю свою жизнь. Каждый день напивался в хлам. И была с ним история. По молодости он шел с какой-то пьянки, вечером, естественно, был в дрова. И упал в канаву.

Раиса Михайловна, завидев наши улыбки, поначалу улыбнулась в ответ, но потом поймав колючий взгляд председателя, скромно опустила глаза и продолжила:

— Была поздняя осень и ночью канава вместе с ним замерзла. Утром его нашли, а вырубали ломом. Вытащили, принесли домой. Он на печке отлежался часа три и побежал в колхоз, на работу. Пить он не бросил. И вот так, методично бухая, спокойно дожил до восьмидесяти с гаком лет.

— А если бы не пил, то наверно бы до ста лет прожил. Вы садитесь, — он спохватился — мы до сих пор стояли по стойке смирно. — Так товарищи матросы, давайте знакомиться. Меня зовут Николай Максимович, я председатель колхоза.

— Матрос Бодров!

— Матрос Шевченко! — у Сереги уже немного заплетался язык и это не ускользнуло от внимания нашего собеседника.

Мы все еще стояли, не очень понимая как себя вести дальше.

— Да вы присаживайтесь, что встали, как вкопанные. Так. Вы доедайте, на сегодня хорош. На работу я вас в таком состоянии не пущу. И учтите еще раз увижу в таком состоянии — без сантиментов доложу вашему командованию, даже не сомневайтесь — мне стало немного обидно за мое состояние, но это компенсировалось тем, что на сегодня «шабаш». Мы снова сели за стол.

— Разместим вас по высшему разряду. Квартироваться будете у моей матери с отцом, вы у нее уже были. Сейчас приедет Алексей и вас отвезет. А завтра заберу вас на работы сам.

Получалось, что до конца дня у нас будет немного свободного времени для себя, которого никогда не было в части.

Наконец-то

я смогу спокойно, без суеты и чужого внимания почитать посмаковать письмо от Маши. Конечно при условии, что в нем написаны хорошие новости.

Хотя уж в чем, в чем, а в этом я не сомневался. Маша не та «птичка», которая стала бы в письме писать мне негатив или неприятные новости.

Я вспомнил, что там в грядущем это интимное ощущение — предвосхищение письма совершенно утеряно. В мире, где смски, мессенджеры, соцсети преследуют и остаются с человеком повсюду значение личной переписки сильно обесценилось.

Мы доели угощения и снова услышали знакомое тарахтение двигателя мотоцикла. Через минуту в комнату вошел Леха, кивнул председателю.

— Здрасьте, теть Рай. Ну что, бойцы, готовы? — он перевел взгляд на нас с Серегой

Серега кивнул и пошатываясь встал. Мне пришлось поддержать его, чтобы он сохранил равновесие.

— Надеюсь, на вашу порядочность, молодые люди, больше не пейте — немного наивно проводил нас словами председатель, — ну до завтра.

Попрощавшись, мы вышли загрузили с Лехой захмелевшего Серегу в люльку, и, чтобы он случайно не выпал, укрыли тентом.

Леха завел своего железного коня и чтобы как-нибудь развлечь пассажиров в дороге начал травить анекдоты. Из-за громыхавшего глушителя я слышал не все слова, и мне приходилось многое домысливать.

Потом Леха сам громко смеялся своим анекдотам. Его деревенская простота, артистичность и старательность рассказчика сделали свое дело — я пару раз чуть не вылетел из седла на ухабах заливаясь от смеха.

— А знаете, про чукчу Карла Маркса и Энгельса?

— Нет, давай, жги.

— Чукча приехал домой из Москвы и говорит: Чукча в Москве был, чукча умным стал, все знает. Оказывается, Карл, Маркс, Фридрих, Энгельс не четыре человека, а два, а Слава КПСС — вообще не человек.

— А про чукчу и золото? Допрашивают чукчу через переводчика: Чукча, где ты спрятал золото? Переводчик: Чукча, где ты спрятал золото? Чукча: Не скажу!! Переводчик: Он не скажет. — Если ты не скажешь, где золото, мы тебя убьем! Переводчик: Чукча, они тебя убьют, если ты им не скажешь, где золото. Чукча: Золото зарыто у входа юрту. Переводчик: Стреляйте, сволочи, все равно не скажу!

Серега дружелюбно улыбался посмеивался и икал по дороге. В какой-то момент я даже немного позавидовал его простом отношению к самогону.

Но памятуя о возможных головных болях на утро, я быстро подавил в себе желание повторить.

— А хотите про моряков? Я знаю и такие.

— Давай.

— Моряк спрашивает капитана, старого морского волка: Капитан, а правда, что вас акула укусила?, тот отвечает: Правда! А куда? капитан такой: А вот это — неправда!

В таком приподнятом настроении он привез нас к дому, где жила Зина и Петр, которые оказались родителями председателя колхоза.