Нат Пинкертон и преступное трио.Сборник

Коллектив авторов

Он не заметил, что бродяга слегка улыбнулся, когда увидел револьвер.

– Ну, что ж вам нужно? – снова спросил инспектор.

– Я должен доверить вам тайну! – заявил незнакомец, подойдя ближе.

– Говорите, в чем дело?

Вдруг бродяга громко воскликнул:

– Арестуйте меня!

– Арестовать вас? За что?

Я убийца Сары Саломон!

Инспектор невольно растерялся:

– Что такое? Вы – убийца Сары Саломон? Вы написали письмо судье Буту?

– Да, я написал это письмо!

–

Отлично, в таком случае я арестую вас! Но что побудило вас явиться в полицию? Совесть, что ли, замучила вас?

– Нет, я явился для того, чтобы истинный убийца был наказан!

– Стало быть, вы сами хотите сесть на электрический стул?

– Ничего подобного!

– Неужели вы полагаете, что отделаетесь более легким наказанием? Тем более что из-за вас пострадал невинно другой?

– Нет, этого я не полагаю, – ответил бродяга, – но дело в том, что на самом деле я вовсе не убийца.

Мак-Коннел сердито топнул ногой.

– Послушайте, – крикнул он, – как вы смеете дурачить меня?

Но вдруг бродяга заговорил совершенно другим голосом:

– Друг мой, Мак-Коннел. Зачем вы так волнуетесь? Стоит мне немного переодеться, и вы не узнаете меня.

Мак-Коннел был крайне озадачен – такого сюрприза он не ожидал.

– Это вы, мистер Пинкертон, – воскликнул он, – ни за что не узнал бы вас!

– Тем лучше! – ответил сыщик. – Дело в том, что я явился действительно для того, чтобы быть арестованным как убийца Сары Саломон!

– Ничего не понимаю. Ведь не вы же ее убили?

– Понятно, нет! Но таким способом я надеюсь напасть на след истинного убийцы.

– Вы думаете, он заявит о себе, когда узнает, что из-за него должна погибнуть вторая невинная жертва? Не думаю. Я лично убежден, что он совершенно хладнокровно допустит казнь и второго невинно осужденного.

– Почем знать. Он допустил казнь Давида Саломона, ибо он добивался ее, желая отомстить ему и его матери, которые разорили и погубили его. А теперь дело обстоит иначе. Убийца, по всей вероятности, тем или иным путем объявит, что арестованный, выдающий себя за убийцу, вовсе не совершал этого убийства. А если и тут нам не удастся найти преступника, то мы обнаружим его на суде во время разбора дела. Одним словом, снова повторяю: арестуйте меня.

– Недурно придумано, – ответил инспектор, – значит, прикажете арестовать вас?

– Конечно. Призовите полисмена и прикажите отвести меня в тюрьму. Завтра, а может быть, еще и сегодня, я письменно изложу в наиболее правдоподобной форме, каким образом было совершено убийство. Об одном только буду просить: назначайте поскорее суд над Джекобом Гаррисом. В данном случае сделайте исключение, а то мне не особенно приятно сидеть несколько недель за решеткой.

– Могу ли я посвятить судью Бута в это дело?

– Можете, но только под строжайшим секретом.

– Ладно, тогда

можно будет скоро назначить суд. Так как мнимый убийца сознается во всем, то предварительное следствие не займет много времени, и ваше желание будет исполнено.

– Итак, мистер Мак-Коннел, поторопитесь. Я с нетерпением ожидаю минуты, когда наконец буду сидеть за решеткой. Суд, пожалуй, может быть назначен уже через два-три дня?

– Я сделаю все что могу, – ответил Мак-Коннел, крепко пожимая руку тому, кого собирался отправить в тюрьму.

Затем он позвонил. Явился полисмен.

– Отведите этого человека в тюрьму, – приказал инспектор, – личность свою он удостоверит сам. Он – убийца Сары Саломон. А затем спросите по телефону у судьи Бута, может ли он сейчас же поговорить со мной по очень важному делу?

Сыщика отвели, и спустя несколько минут он уже сидел в одной из самых надежных камер тюрьмы.

Под вечер того же дня его привели на допрос к судье Буту. Тюремные служители были немало поражены, когда их выслали из комнаты на время допроса. Обыкновенно при допросе присутствовали два служителя для предупреждения бегства или какого-либо насилия со стороны арестанта.

Бут долго смотрел на бродягу и наконец спросил в недоумении:

– Неужели на самом деле это вы, мистер Пинкертон?

– Я самый и есть, – проговорил сыщик своим обыкновенным голосом и немного приподнял свой парик.

Только теперь судья вполне узнал сыщика.

– Призовите поскорее вашего секретаря, – сказал последний, – я дам показания по поводу совершенного убийства. Скажите, мистер Бут, когда может состояться суд?

– Я устрою, чтобы разбор дела был назначен не далее как через три дня. Правда, это нелегко устроить, но я приложу все усилия, и, надеюсь, мне уступят.

– Ну что ж, постараюсь за это время не потерять терпения. А теперь приступим к допросу.

Судья призвал секретаря и двух тюремных служителей. С арестанта был снят допрос, на котором Пинкертон показал, что совершил убийство из мести. Он придумал очень правдоподобное описание преступления, и протокол был составлен. Затем его отвели обратно в тюрьму.

Еще в тот самый день, когда Нат Пинкертон в образе бродяги выдал сам себя полиции, в газете появились статьи по этому поводу.

Известия газет произвели огромную сенсацию; повсюду только и говорили об этом деле и высказывались сожаления об участи, постигшей невинно осужденного Давида Саломона. Наутро следующего дня арестант снова был вызван к судье, и снова тюремные служители должны были выйти из комнаты.

Бут встал и торопливо проговорил:

– Пожалуйте сюда, мистер Пинкертон. Ваши ожидания сбылись. Истинный убийца уже дал знать о себе.

Он передал сыщику письмо, полученное им рано утром, в котором было сказано следующее: