Натали
Шрифт:
— Мало кому удалось выжить? Из первого поколения, встретившего войну?
— Несколько десятков человек. Включая адмирала Вербицкого.
Андрея ошеломила названная цифра.
В памяти серой хмарью всколыхнулись воспоминания о том времени, когда систему Элио блокировал флот Альянса, а сама планета подвергалась регулярным бомбардировкам и попыткам штурма.
Он не мог вспомнить лиц, от них, как и от Натали, остались лишь призрачные фигуры.
Несколько десятков человек из целого поколения… Остальных сожрала война…
Взгляд Земцова невольно вернулся
— Не все ушли на фронт, Андрей Николаевич, — перехватив его взгляд, пояснил Эбрахам. — По статистике, лишь тридцать процентов населения Элио принимали непосредственное участие в боевых действиях после снятия блокады.
Пока они разговаривали, машина миновала половину мегаполиса, следуя по магистралям нижних уровней, и вновь выехала на окраину, где здания циклопическими ступенями сбегали вниз, а у подножия серого цоколя (на котором, собственно, и покоился исполинский город) начинались лесопарковые зоны.
— Мы взяли на себя смелость подобрать вам дом. Именно дом, а не квартиру, Андрей Николаевич. Он расположен в десяти километрах от цоколя, в лесопарковой зоне. Построен совсем недавно — «Новый Век» сейчас занимается возведением элитных поселков и небольших городов-спутников. Можете не сомневаться, вам понравится. Все бытовое оборудование на самом высоком современном уровне…
— Чего вы хотите от меня? Конкретно? — Земцов привык реально смотреть на вещи, такого понятия, как преклонение перед деньгами, он попросту не знал, поэтому справедливо предположил, что все происходящее с ним имеет под собой практическую подоплеку.
— Мне казалось несколько преждевременным говорить о делах, — осторожно попытался уйти от прямого ответа адвокат.
— Давайте не будем ходить кругами. Бесполезно.
Эбрахам вздохнул.
— Хорошо, если вы настаиваете — перейдем к деловой части. Четыре миллиона двести тысяч — это немалые деньги даже для компании с миллиардным оборотом капитала. Мои работодатели не хотели бы принятия скоропалительных решений с вашей стороны. Прежде чем принимать решение, оставить средства в управляющей компании или вывести их на личный счет, вам следует ознакомиться с деятельностью «Нового Века». Возможно, вы захотите стать акционером…
— Короче, проблема заключается в том, что я вернулся?
Эбрахам покачал головой.
— Вы слишком жестко ставите вопросы, господин Земцов.
— Жестко, но верно. Ведь я не ошибусь — затруднений с капиталами тех, кто погиб, не возникает, верно?
— Вы судите, даже не ознакомившись…
— Ладно. Можете не продолжать. Суть я понял. Мне действительно необходимо подумать.
— Это разумное решение… — Эбрахам отвернулся, украдкой промакнув платком выступившие на лбу бисеринки пота. Очевидно, он привык к общению с клиентами иного сорта.
— Кстати, вот мы и приехали, — не сумев скрыть облегчения, сообщил он, когда машина пересекла границу поселка и, миновав несколько огороженных высокими заборами домов, притормозила у ворот двухэтажного строения, опрятного, крытого полимерной черепицей, окруженного садом.
— Надеюсь,
— Хорошо. Спасибо, что встретили и подвезли. — Андрей коснулся сенсора, и дверь машины беззвучно скользнула вверх. — Я посмотрю отчет и приму взвешенное решение, — пообещал он.
Дом с первой же минуты вызвал у Земцова чувство пустоты и настороженности.
Он устал. Нервы были измотаны, слишком много событий спрессовалось в краткий промежуток времени, к тому же после долгого перелета вновь дало знать о себе ранение — кружилась голова, участки регенерированной кожи и имплантированных в ходе нескольких операций суставов вновь казались чужими, инородными, колено гнулось с трудом, хотелось вымыться, соскрести с себя несуществующую грязь…
Гулкая, вязкая тишина окружила Андрея.
Прислушиваясь к собственным ощущениям, он вдруг поймал себя на мысли, что не привык быть один.
Одиночество на войне означало гибель близких людей, несостоятельность окружающих тебя боевых систем, и оттого гулкая тишина комнат вызывала приступы полусознательного дискомфорта, какой-то непонятной жути, словно кругом все действительно вымерло, и он остался совершенно один.
Натали…
Имплант в правой височной области судорожно взморгнул индикатором, но ответом послужила лишь гробовая тишь…
Он сел в кресло, осматривая гостиную.
Шикарная меблировка не вызвала у него ровным счетом никаких эмоций.
Единственным, что привлекло пристальное внимание Андрея, был терминал домашней кибернетической системы.
Управляется голосом… — вспомнил он.
— Система, — обратился Земцов к невидимым глазу чутким микрофонам, которые, как он понимал, присутствовали в любом помещении и могли воспринимать даже шепот.
Андрей не ошибся, предположив, что образец его голоса заранее записан на хранителях информации, — высокотехнологичная система отреагировала мгновенно:
— К вашим услугам, хозяин. — Голос домашней кибернетической сети покоробил капитана: в нем отчетливо слышались сухие, едва ли не скрежещущие металлические нотки, словно те, кто записывал аудиоряд, старались подчеркнуть — с тобой разговаривает машина, бездушный, но исполнительный агрегат, дистанцированный от человека непреодолимым барьером чуждости.
Для Андрея это прозвучало, будто издевка. Внезапная тоска, смешанная с горечью, захлестнула рассудок.
— Выключи аудиоряд. Команды будут транслироваться через прямое соединение.