Научи меня любить
Шрифт:
С порога сразу — валяются две пары грязных кроссовок. И где они грязь нашли, на улице сухо? Куртки тут же, на полу. Хотя нет, Лешкина одним рукавом пытается залезть на тумбочку, а вторым цепляется за багажник новенького двухколесного велосипеда. Новый, правда, он был вчера. А сегодня вдруг как-то оброс толстым слоем грязи и вонючей тины.
Яна переступила на шаг вперед и снова чуть не споткнулась, тут уже ее встретили вальяжно отдыхающие роликовые коньки, а дальше, из под густой грязевой бороды, на нее поглядывал своим желтым глазом футбольный мяч. Ну
Дальше еще не легче, весь зал завален пакетами, коробками, игрушками, обертками от всевозможных сладостей. Статуэтки с полочек перекочевали на пол и подрабатывали держателями для какой-то мега-карты, где по разным материкам расселились красочные и необычные животные. На стеклянном столике, напрочь увазюканном красками, покоился разукрашенный альбом, перепачканные кисти. Стакан, не выдержав натиска сбившего его вертолета, свалился на бок, выплюнув свою коричнево-зеленую жидкость на светлую обивку кресла. На шторе, вцепившись когтями — не иначе как пытался сбежать — висел пластмассовый огромный птеродактиль.
Яна в спальню даже не вошла, а влетела, как бешеная фурия! Господи, да она сейчас просто взорвется! Устроить скандал при ребенке? Но тогда Сашка точно скажет, что она ненормальная истеричка! Ведь тут все понятно, теперь все для сына! Жена никуда не денется, а сын — вот он, сам, как игрушка!
Быстро переодевшись, она пошла искать виновников торжества. Будь, что будет.
Оба сидели на кухне, заспанные, помятые. Господи, как же они похожи!.. За Сашкой убирай, да теперь еще за мальчишкой? Янка прикусила губу, чтобы не разреветься от обиды. Ну что она, в самом деле, как маленькая!
Мельком окинула взглядом кухню — тут не лучше. И вдруг уставилась на обеденный стол в немом изумлении.
— Сашка, ты что с ума сошел? Ты что считаешь, что кусок сала, хлеб и яйца с копченой колбасой — это нормальный завтрак для ребёнка?
— И тебе привет. Мы с чаем! — оправдался Сашка, стараясь не поднимать глаза на жену. Лешик сидел точно в такой же позе, нехотя ковыряя скорлупу у вареного всмятку яйца.
Яна одним движением руки смахнула все в чашку и убрала на разделочный стол. Чуть резче, чем хотелось бы, открыла холодильник. Достала молоко, масло. Чуть больше поисков ушло на сушеные ягоды. Уже через пять минут в кастрюльке булькала сдобренная геркулесовая каша, наполняя ароматом всю кухню.
— Лешка, ты какао любишь?
— Люблю, Несквик люблю.
— Несвкик и я люблю, значит вместе пить будем. А Сашка пусть вот и пьет свой крепкий чай! Он уже вырос, ему несквик с молоком вредно!
Яна заметила, как Сашка недовольно зыркнул на жену взглядом, как же — уела она его. А Лешка сидел, пряча довольную улыбку в маленькую ладошку.
Кашу разложила всем, как бы ни хотелось тарелку все-таки не на стол поставить, а мужу одеть на голову! Сдобрила маслом, поставила чашечку с запаренной ягодой и еще одну — со смесью орешков.
— Смотри, Лешка, можно в кашу вот так добавить земляники, и еще орехов. Мне так очень нравится.
— Мне
Ложка замерла на полпути, задрожала рука. Да что же это такое! Ну, конечно, он будет говорить о своей маме. Он ребёнок. Горько, все равно горько, хоть и две ложки сахара положила. Теперь их в семье даже не трое. Теперь их точно четверо, вместе с Лешкиной мамой.
38
Янка бесилась и Саша чувствовал это всеми фибрами души. Она редко себя так вела, на его памяти от силы пару раз, и Сашка боялся её этого состояния. Боялся, что она что-то с собой сотворит.
Понял только сейчас, насколько глупо повел себя, когда привез Лешку и представил его вот так сразу, прямо с порога. Что она успела там накрутить в своей голове за две минуты, черт ее знает!
Конечно, стоило сначала поговорить. Только теперь и объясниться вот не получается! Она фырчит, как рассерженная кошка, носится по дому, порядок наводит. Яна вообще помешана на чистоте. А они с Лешиком, почувствовав свободу и, наконец-то, единение душ, оторвались по-полной. Играли, дурачились, распаковывая многочисленные покупки и подарки.
И вообще он купил ему все, о чем мечтал все эти годы сын!
Ну и пусть, пусть у него был уже велосипед! Так будет ещё один, здесь, в городе. Тут и кататься интересней. А вот роликов у Лешки не было, и он их очень хотел! И вертолет! И огромную географическую карту — Лешка так и замер, увидев это разноцветное великолепие на стене в книжном магазине. Оказалось, что он уже научился вполне складно читать, увлекается динозаврами, обожает детские энциклопедии.
Ну как Сашка мог отказать своему сыну в чем-то?
Возможно, потом и научится общаться построже, как родителю положено. Но сейчас он старался заполнить пустоту в сердце мальчика, не стесняясь прижимать сына к себе покрепче и даже иногда взять на руки.
Вечером Янка ушла сразу, без объяснений, не выслушала даже. Хлопнула дверью. Он кинулся за ней, но та уже выбежала с подъезда и, сев в такси, уехала.
Выбор у нее был не велик, Сашка знал, что жена поедет к своей единственной подруге — Наташке. Позвонил, предупредил Кожевниковых. Ничего не стал рассказывать, для начала им самим стоило разобраться в этой ситуации. С одной стороны даже лучше, что так все случилось — у него появилось время на передышку. Время, чтобы переосмыслить свой поступок, взглянув на всю эту ситуацию глазами Яны.
Да, как же ей сейчас больно, его маленькой пташке!
Он чувствовал эту боль вместе со своей любимой, когда успокаивал ее вчера, рыдающую в ванной. Чувствовал, как душит ее отчаяние где-то там, в чужом доме, а сам крутился один на кровати без сна.
Выкурил, наверное, целую пачку сигарет, пока не затошнило.
Пятьдесят раз за ночь проверял сына, уснувшего рано, прямо на диване в зале. Подходил, смотрел, проверял, дышит ли. Руки тряслись, как хотелось погладить Лешика по его вихрастой голове, но боялся разбудить.