Научи меня любить
Шрифт:
Не сразу, но Яна научилась составлять списки дел и покупок. Сменила одежду из ультраэлегантной на более удобную, а высокие шпильки — на устойчивый каблук. Подписалась на кулинарные каналы в интернете, попутно читая о секретах домоводства. Со временем завела новые знакомства. Потом стала подрабатывать репетитором, чтобы хоть кому-то передавать свои навыки, так как в детском саду за несколько часов пиликанья на расстроенном старом пианино невозможно было удовлетворить свои творческие потребности.
Они справились, не сломались, прогибаясь и уступая
В их жизни была лишь одна драма. Не смотря на абсолютно хорошее здоровье и Яны, и Сашки, у них не было детей. И если первые неудачные попытки ещё, казалось, можно было отнести к сильной депрессии или истощенному организму юной Яны, то последняя беременнось замерла на четвертом месяце. Именно тогда, когда она уже чувствовала, как шевелятся ручки и ножки, как толкается малыш изнутри…
И ведь ничего не предвещало беды. Яна цвела, порхала, словно бабочка. А Сашка надышаться на нее не мог. Взял отпуск, чтобы как можно больше проводить времени с женой, пока не прошел критический период, когда риски потерять ребёнка были очень высоки.
Они прошли этот путь рука об руку, старались выполнять все рекомендации. Еженедельно проходили медицинский осмотр у лучшего акушера-гинеколога их города. Им дали точный стопроцентный прогноз, что никаких потологий развития ребенка и течения беременности нет.
А с работы уже настойчиво звонили и просили Сашку выйти в смену, не брать внеочередной отпуск. И он уехал, звоня любимой по сто раз на дню. Ведь чувствовала она себя хорошо…
Но через неделю, на очередном осмотре, ей сообщили, что сердце малыша больше не бьется.
Сашка ревел и выл диким зверем, сидя на земле в лесопосадке, недалеко от жилого вагончика в вахтовом поселке. Рвал землю, раздирая пальцы до крови.
Выл здесь, выплескивая свою боль и горе, потому что через пару часов отойдет от наркоза Яна, и тогда он должен будет взять себя в руки и разговаривать с ней ласково и спокойно. Чтобы суметь поддержать, чтобы в очередной раз доказать свою любовь, объяснить, что она ни в чем не виновата.
Словно вынырнуть из омута и научиться дышать дальше, жить. Вот это самое сложное. А не эти бесконечные ссоры, как у других, за грязную посуду и невынесенный мусор.
И Яна, и Саша даже в чем-то гордились, что их союз настолько крепок, не смотря ни на что…
Янка с наслаждением прижималась к Сашке и практически висла на нем, пока они, уставшие и довольные после пробежки, возвращались из парка. Они научились жить в своем мире, не впуская в него других, не обращая внимания на чужую жизнь.
Янка весело щебетала, рассказывая о любимых ученицах, Саша слушал внимательно, просто наслаждаясь минутами, проведенными вместе. Подходя к подъезду, они взялись за руки, приветливо поздоровались со старушками, оккупировавшими лавочку.
Старые постройки предполагали узкие арочные входы в подъезд,
"Да, да, точно вам говорю, пустая она…"
10
«Черт бы побрал этих старых набитых дур! Вечно всё знающих и всё видящих!» — Сашка ужасно злился. Он даже не сомневался, что у этих старушек, на первый взгляд — таких божьих одуванчиков, наверняка хватало наглости напрямую задавать его супруге бестактные вопросы о личном. Но даже если это и так, Яна никогда не скажет ему об этом, не пожалуется.
Она необыкновенно сильная и независимая. Считает, что со всеми трудностями может справиться сама. Так она и с родителями борется до сих пор, а вернее с их непримиримой войной с замужеством дочери. И Сашка пытался первое время вмешиваться и отстаивать свои права. Но позже, когда стало понятно, что родители Яны не изменят своего отношения, она просто попросила его отстраниться и не обращать внимания.
Ей было тяжело постоянно находиться между двух огней. И для Саши было единственным выходом — увезти жену в другой город. В переезде помог, как ни странно, Игорь Кожевников. Их дружба— крепкая, настоящая, — завязалась в ту злополучную ночь, когда они поругались с лучшим другом и братом Колькой. Тогда он совсем по-другому взглянул на этого задиристого городского паренька.
Игорь не побоялся высказать ему свое мнение о прогулке с Яной, заступился за Наташу, ну а потом, в продолжении вечера, очень резко и принципиально обрывал любые пошлые намеки ребят, показав, что их «тупые домыслы ничего общего с реальностью не имеют».
Настроение после заварухи у всех значительно упало. Кто-то перебирал простые аккорды на гитаре. Разговор не клеился. Девчонки сидели притихшие и осторожно пили горячий чай, заранее приготовленный в огромном старом самоваре.
Сашка и Игорь молча переглядывались. Обсуждать что-то было бессмысленно, да и, наверное, уже стоило завершать посиделки.
— Девушки, давайте, мы вас проводим спать. Есть два варианта. Либо каждую расселяем в отдельный дом, либо обеим вместе можно переночевать у моих родителей, места достаточно.
Яна встрепенулась и, глядя на него огромными влажными глазами, тихо спросила:
— А ты где будешь?
За столом среди ребят прошел ропот, проскользнули скабрезные ухмылки, но Сашка сдержался. Что толку сотрясать воздух?
— Я у Игоря переночую. Он мне обещал матрас на пол постелить. В общем, со всеми удобствами, — постарался отшутиться Сашка. — Сейчас вы спокойно отдохнете. Завтра утром, как только все решится, вас разбудят. Соберетесь, позавтракаете, потом вашу группу отвезут к автобусу. А там уже и домой.