Научи меня любить

Стрельникова Кира

– Ну что, начнём? – вкрадчиво произнёс Карл и в следующий момент отпустил её, отступил, чтобы развалиться в кресле, положив ногу на ногу. – Повернись.

Голос вампира приобрёл новые, властные и жёсткие интонации, и Лиля покорно подчинилась, уже не контролируя собственное тело. Всё заслонило единственное желание: утолить ту жажду, тот дикий голод, что сжирал изнутри, скручивал мышцы живота в болезненный узел, заставлял то и дело облизывать сухие, ещё саднившие после грубого поцелуя губы. Взгляд Карла не отпускал, держал в плену, не давая вернуться в настоящее и избавиться от вязкого наваждения.

– Раздевайся. Медленно, - снова прошелестел носфайи и усмехнулся. – И красиво, цветочек. Ты умеешь, я знаю.

Снова

на периферии сознания мелькнула картинка, как она когда-то делала это перед другим мужчиной, и ему нравилось. Ей тоже, поначалу, пока… Пока к чувственному стриптизу не прибавилось что-то ещё, такое же тёмное и пугающее, как охватившие Лилю эмоции. Она порадовалась, что молния на платье находилась сбоку, и проблем с выполнением приказа не возникнет. Не сводя с Карла взгляда, девушка справилась с застёжкой, чувствуя, как тонкая ткань раздражает ставшую слишком чувствительной кожу. Скрестила руки на груди, положив ладони на плечи, заскользила вниз, стягивая невесомый шёлк, и тело вспыхивало множеством искорок от прикосновений. Платье шуршащей волной осело к ногам, оставив её в паутинке белья и чулках, и по шумному вздоху Карла Лиля поняла, что ему зрелище нравится. Губы помимо воли раздвинулись в радостной улыбке, и она продолжила, сама заводясь от того, что делала.

Пальцы невесомо пробежались по животу, поднялись вверх к груди, и Лиля ладонями обхватила полушария, приподняв, выгнулась, чуть расставив ноги. Большие ласково обвели вызывающе торчащие сквозь кружево вершинки, и Лиля не сдержала прерывистого вздоха, прикрыв глаза. Острые, на грани, ощущения рванули по венам жидким огнём, она жадно, захлёбываясь, впитывала их, уже не думая, настоящие они или навеянные дурманным зельем. Перед глазами всё плыло, тело требовало большего, ещё, сильнее, и Лиля чуть сжала пальцами твёрдые горошины прямо через кружево, глубже погружаясь в тёмную пучину терпко-сладкого, с отчётливой горчинкой боли, удовольствия. Сквозь ресницы она заметила, как Карл переменил позу, и теперь его ноги были широко расставлены, являя топорщившиеся спереди брюки, и дышал он тоже тяжело и прерывисто. А в глазах вампира разверзлась бездна, такая же голодная и жадная, как её собственное желание…

– Дальше, - последовал приказ.

И она снова подчинилась, утопая в болезненном, неправильном восторге от собственной покорности. Пальцы сдвинули кружево, освобождая наконец из плена ноющие, стреляющие острыми иголочками, бутоны сосков, и Лиля не сдержала короткого стона облегчения, выгнувшись сильнее и запрокинув голову. Обняла ладонями, сжала, а потом заскользила пальцами вниз, к едва прикрывавшему низ живота треугольнику тонкого кружева, оставляя за подушечками огненные дорожки из горячих мурашек. Трусики давно намокли и причиняли не меньшее неудобство, чем чуть ранее – верхняя часть комплекта, и Лиля жаждала избавиться наконец от них. Но прежде, чем поддеть резинку, она, подчиняясь дремучему инстинкту и собственным взбесившимся желаниям, провела поверх ткани, слегка нажимая и чуть отставив ногу в сторону.

ГЛАВА 8.

Краем уха уловив тихое шипение, Лиля продолжила, захваченная происходящим с телом. От реакции Карла кожу закололи сотни невидимых иголочек, и пальцы внизу нажали сильнее, а потом и вовсе нырнули под мокрое кружево, наконец погрузившись в истекавшее от болезненного желания лоно. Судорожно вздохнув, девушка безошибочно нащупала чувствительную точку, нежно надавила на неё, захлебнувшись в волне острого наслаждения…

– Стоп.

Короткое слово, сказанное хриплым, повелительным голосом, прозвучало для Лили раскатом грома. Она замерла, тяжело дыша, уставившись на фигуру в кресле затуманенным, пьяным от эмоций взглядом. Ах, как хотелось пошевелить пальцем, хоть немножечко, утолить голод, грызший изнутри!.. Но она не смела ослушаться того, кто был её хозяином, и потому послушно ждала, что ей делать дальше.

– Сними их, - скомандовал Карл и мягко добавил. – Я не разрешал

тебе ласкать себя, цветочек.

– П-простите, господин, - пробормотала она, запнувшись, и убрала руку, подавив стон разочарования с большим трудом.

Прикусив губу, Лиля поддела пальцами резинку и стянула трусики, откинув ногой в сторону, выпрямилась, чувствуя, как тело колотит мелкая дрожь, а от неудовлетворённого желания мышцы внизу скручивает болезненными спазмами.

– Подойди к шкафу, открой третий снизу ящик и достань то, что там лежит.

Как во сне, Лиля развернулась и направилась в указанную сторону, спиной чувствуя взгляд Карла. От него позвоночник словно превращался в пластилиновый, а попка чуть оттопыривалась, и безумно хотелось вернуть пальцы к мягким складочкам между ног. Раздвинуть их, погладить, найти скрытый между ними источник наслаждения… Тряхнув головой, Лиля почти на ощупь нашла нужный ящик, открыла и достала из него… Кожаный ошейник с цепочкой. Оторопело смотрела на него несколько мгновений, чувствуя, как сквозь дурман пытается пробиться какая-то настойчивая мысль, но тут за спиной раздалось повелительное:

– Надень его. И повернись.

Прикрыв глаза и сглотнув, Лиля медленно поднесла ошейник к шее и с тихим щелчком застегнула, потом развернулась. Сердце гулко билось в груди, странное волнение мешалось с желанием, никак не хотевшим утихать. А Карл, подавшись вперёд и не сводя с неё напряжённого, немигающего взгляда, тихо произнёс:

– На колени, цветочек, и ползи к кровати. И ложись на живот.

Ох. Её как жидким огнём облило, и что-то внутри всё же встрепенулось, попыталось робко возразить, но… Лиля медленно опустилась, опёрлась на руки и подчинилась. Прогнувшись, как кошка, то и дело облизывая сухие губы и не задумываясь, что же затеял Карл. По коже безостановочно бегали мурашки, между ног всё ныло и болело, и дыхание то и дело срывалось, пока Лиля преодолевала несколько метров до кровати. А потом покорно легла на край, уткнувшись в покрывало, ноги сами раздвинулись, выставляя напоказ тяжело пульсировавшее нежное местечко. Боже, как же хотелось, чтобы до него дотронулись…

Лиля не услышала, как Карл подошёл к ней, лишь вздрогнула, когда горячая ладонь легла на спину и неторопливо провела до самой поясницы, огладила упругие ягодицы и неожиданно больно ущипнула. Лиля совершенно по-детски ойкнула, дёрнувшись, а пальцы Карла уже коснулись горевшей плоти, прошлись по влажным складочкам, заставив выгнуться.

– Придётся наказать тебя, цветочек, - мурлыкнул он, продолжая поглаживать, перебирать. – И за то, что сбежала от меня в том мире, и за то, что трогала себя без моего разрешения.

В следующее мгновение пальцы пропали, а попку обжёг сильный шлепок, отчего Лиля слабо вскрикнула, подавившись вдохом. Тут же ладонь властно придавила к кровати, и Карл жёстко произнёс:

– Не шевелись, Лиля! И молчи, ты заслужила, детка. Не надо было злить меня, - вкрадчиво добавил он, снова ударив – так, что кожа вспыхнула болью, и она едва поймала вскрик, больно прикусив губу и зажмурившись. – И это только начало, цветочек.

Девушка послушно молчала, лишь вздрагивала и судорожно сглатывала, а желание странным образом не исчезало, становилось лишь сильнее. И… телу нравилось, господи. Ему нравилась эта боль, а когда Карл между ударами гладил её, уверенно проникая в горячее лоно, дразня и играя, Лиля в какой-то момент потерялась в шквале ощущений. Острых, горчивших на языке, отзывавшихся глубоко в душе вспышками тёмного удовольствия. И она выгибалась, да, подставлялась и под ласку, и под наказывавшие ладони, смутно осознавая, что утром будет ненавидеть себя за проявленное малодушие. Но – это будет утром. А сейчас остались только эмоции и наслаждение, что дарил ей Карл. Неправильное, странное, однако тело реагировало, ему нравилось, и пальцы носфайи размеренно скользили по набухшему бугорку, стрелявшему обжигающими вспышками. И боль казалась такой естественной в терпком коктейле, как и ошейник на шее, и цепочка, холодившая разгорячённую кожу.