Научиться дышать
Шрифт:
— Ваня тоже вечно твердит про выбор. Не жизнь, а какая-то лотерея.
— Ваня? Кто этот Ваня? — поймала, точно ворона сыр, неосторожно брошенную Ириной фразу она.
— Черт, не уследила за языком. Ну, это мой парень вроде как. У нас все сложно.
— Звучит как статус в «ВКонтакте», подруга. Он тебе изменил, когда ты была беременна? — Вересова недоуменно мотнула головой. — Оставил тебя с тремя детьми в хрущевке? Оказался главой мафии, и теперь вас должны убить?
— Что за бред, Карин!
—
Взгляд девушки опустился на сплетенные на коленях пальцы. Вечно мы что-то усложняем, собираем пирамидку из проблем, как ребенок башню из кубиков. Насаживаем, накручиваем, нанизываем, а потом с видом мучеников страдаем от собственных путаных умозаключений и лабиринтов самообмана, которыми застроили всю свою жизнь. Иногда нам не хватает всего-то капельки смелости, грамма риска и пары крошек уверенности в себе.
— Он помог мне, когда я была обездвижена. Это было очень тяжелое время.
— Иринка! — в сердцах крикнула Карина, привлекая внимание всех посетителей заведения. — Господи, прокляни мою дырявую голову, в которой плавают зонтики от коктейлей! Я совсем забыла извиниться перед тобой.
— Это за что еще?
— За то, что даже не знала о случившейся с тобой беде! Я была отрезана от старого мира полностью: номера все изменены, профили в соцсетях удалены, ни с кем не общалась. Мне сообщили о твоей трагедии, когда я уже сюда вылетала. Прости меня, ради всего святого.
— Нет никакой трагедии, Карин. Уже все хорошо.
— И про отца твоего я знаю. Как-то все неправильно…
— Давай не будем о плохом. Когда мы еще увидимся? Не будем тратить эти минуты на грусть.
Карина кивнула, но сжала руку Ирины обеими горячими ладонями. И опять Вересова подумала о том, как искрится кожа подруги цветными сомбреро, загорелыми туристами, прозрачными сизо-голубыми волнами океана. А здесь так невесело, так панихидно, мрачно и скучно.
— Значит, с Сережей ты уже давно рассталась?
— Да, как только я потеряла возможность ходить, ну и заниматься с ним сексом. Иначе я не понимаю, почему он бросил меня.
— Все, все, моя дорогая, никаких плохих воспоминаний. Только pazza gioia! Что с итальянского переводится как «большая радость», Ирочка!
Они закончили с десертом и встали из-за столика. Карина стиснула подругу в объятиях еще раз, чувствуя некую ее отчужденность.
— Встречаемся сегодня в восемь в «Пьяцца Росса» в «Национале», — произнесла Карина с широкой улыбкой на губах. — Тянет меня в Италию, не могу сопротивляться этому соблазну.
Третий по дороговизне ресторан Москвы… Сейчас ей там даже воду будет выпить не по карману.
— Ух, уже хочу познакомиться с твоим рыцарем Ваней. Я знаю его? Какая у него фамилия? Благо, еще помню все знатные фамилии элитных
— Волков, — машинально ответила Ирина, уже сооружая в голове небоскреб изо лжи, — но он не из наших элитных домов. Ты его не знаешь. Он… он недавно вернулся из Чехии, там его семья очень влиятельна.
— Тогда прихвачу с собой русско-чешский разговорник, — рассмеялась Карина.
Девушки расцеловали друг друга в щечки и расстались до вечера. Ирина вызвала такси до квартиры Волкова, и всю дорогу ее мучила одна-единственная мысль: «Что же она такое творит?»
***
Ваня должен вернуться через час, а поэтому времени рассматривать и примерять покупки не было. Нужно было попытаться стать хозяйкой и приготовить обед. Оценив содержимое холодильника и свои кулинарные умения, она пришла к выводу, что можно начать с блинов. Такая-то мелочь просто обязана у нее получиться.
Мука, сахар, яйца, масло, соль и молоко. Так просто! Смешав все ингредиенты в нужных пропорциях, следуя подсказкам на экране планшета, Ирина подключила сковороду и дала ей пару минут нагреться.
А в это время вся ее мозговая деятельность крутилась отнюдь не вокруг блинов и не вокруг предстоящего фиаско за ужин, а… вокруг имени бывшего парня. Ей казалось, что она уже забыла его давным-давно, что все, что между ними было, покрылось пылью времени. Но с ним было не так уж плохо. Даже очень неплохо: поездки в разные страны, головокружительный секс (тут Ваня его даже превосходил), дорогие подарки, сюрпризы, шумные вечеринки… Много чего было прекрасного между ними, пока он не оставил ее, ничего не сказав. Просто исчез из ее жизни, как хлопок — хлоп, и нет человека.
— Дурацкая сковорода – уже перегрелась. Ну и ладно, — пробубнила себе под нос девушка и, вылив еще масла на сковороду, плюхнула туда целую поварешку теста, получая не блин, а лепешку.
Может, у Сережи были веские причины? Они ведь не общались. Она ему не звонила из соображений гордости, а о его мотивах ничего не известно. Вдруг опять мать вмешалась? Вдруг что-то случилось, не зависящее от него? Но разве можно оправдать такое его поведение, даже если и случилось и веское, и весомое?
— Чертов блин! — воскликнула Вересова, заметив, что лепешка снизу почернела.
Что ж, первый блин комом. Он отправился в мусорное ведро. Как и все последующие черные, дырявые и прочие уродливые блины, пока не закончилось тесто. Ей всегда думалось, что готовить легко! С раздражением отбросив лопаточку, Ирина уселась на диван и потянулась к пакетам.
В двери раздался скрежет ключа, и она открылась.
— Чувствую, декабрь будет в лучших традициях русской зимы, — бодро сказал Волков, вытирая ботинки о входной коврик. — Будем лепить снеговиков с детьми наперегонки?