Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога
Шрифт:
Как Рамачандран определял, каким образом участники реагируют на показанные им слова? Электроды, закрепленные на кистях рук участников, измеряли кожно-электрический рефлекс. У большинства людей кисти рук очень чувствительны к эмоциям. Существует связь между деятельностью симпатической нервной системы (усиление симпатической деятельности) и эмоциональным возбуждением, но это не значит, что конкретная эмоция поддается идентификации. (Симпатическая нервная система активизируется при выявлении стресса или опасности; вегетативная (автономная) нервная система регулирует автоматическую деятельность – такую, как сердечные сокращения и дыхание). Страх, гнев, испуг, ориентировочный рефлекс и сексуальные ощущения могут давать схожие кожно-электрические рефлексы.
Изменения относительной проводимости слабого электрического тока можно измерить между электродами на ладонях или кончиках пальцев. Эти показатели отражают деятельность потовых желез и
В исследовании Рамачандрана два религиозных пациента с височной эпилепсией реагировали на слова с религиозным значением гораздо активнее, чем на слова, относящиеся к сексу и насилию. Отсюда Рамачандран сделал вывод, что первая из двух гипотез – согласно которой человек приписывает чему-либо мистический смысл ввиду произвольного избыточного срабатывания нейронов, – исключена. Эта первая гипотеза не может быть верной потому, что два пациента с ВЭ придавали значение только религиозным словам. Если бы гипотеза была верной, они сочли бы значимыми все слова, вызывающие сильные эмоции.
Рамачандран признает, что на основании наблюдений всего за двумя пациентами с ВЭ невозможно сделать выводы. По сути дела, он предупреждает:
Далеко не каждый пациент с височной эпилепсией становится религиозным. Между височной корой и миндалевидным телом существует множество параллельных нейронных связей. В зависимости от задействованности каких-либо из этих связей у некоторых пациентов появляются склонности в определенном направлении – например, они становятся одержимыми писательством, рисованием, философскими спорами, а в отдельных редких случаях – сексом [226] .
226
Рамачандран и Блейксли, «Фантомы мозга», с. 186.
Результаты исследований Рамачандрана до сих пор не опубликованы в реферируемом журнале; несмотря на известность, которую они приобрели, они сохранились лишь в виде краткого реферата для стендового доклада на конференции Общества нейробиологии в 1997 году [227] . Однако автор утверждает, что дальнейшие исследования могут подтвердить его предположение о том, что у нас есть специальные нейронные цепочки для веры [228] .
Помимо недостаточного подтверждения, подход Рамачандрана характеризуется несколькими проблемами. Опыт единства с Богом ассоциируется не только с височной долей, ему свойственна многомерность. Участвующие в нем области мозга имеют отношение к самосознанию, физиологическим и эмпирическим аспектам эмоций, изменению пространственного ощущения своего «я», а также к визуальным психическим образам [229] .
227
Тем не менее подобные утверждения продолжают появляться в СМИ. К примеру, об открытии Рамачандрана BBC News раструбили как о «самом первом образце клинических свидетельств реакции организма на религиозные символы, явно связанной с височными долями мозга». См.: Таккер, «Бог в мозге».
228
Сэмпл, «Испытания веры».
229
М. Борегар и В. Пакетт, «Нейронные корреляты мистического опыта монахинь-кармелиток» (M.Beauregard and V.Paquette, «Neural Correlates of a Mystical Experience in Carmelite Nuns», Neuroscience Letters 405, 2006), с. 186–190.
Более серьезная проблема заключается в том, что Рамачандран исследовал кожно-электрический рефлекс, но не измерял активность мозга в тот момент, когда две группы участников подвергались воздействию слов, относящихся к разным категориям. В итоге мы не знаем, активизировались ли височные доли именно в то время, когда пациенты с эпилепсией видели религиозные слова. Вдобавок пассивный просмотр слов не порождает глубоких мистических состояний у пациентов с ВЭ. На основании одного только этого исследования мы не можем заключить, что височная доля выступает связующим звеном в случае РДМО.
В целом два серьезных ограничения препятствуют любым исследованиям РДМО, в которых акцент сделан на патологии, как в исследованиях Сейвера и Рабина, а также Рамачандрана. Во-первых,
Во-вторых, и, возможно, это ограничение гораздо важнее, изначальной причиной данной патологической модели была необходимость, а не превосходство! Только таким способом первые нейробиологи могли приступить к составлению карт огромного внутреннего пространства мозга. Сегодня нейробиологи могут наблюдать работу здорового мозга во всех подробностях. Патологическая модель по-прежнему предоставляет полезную информацию для некоторых целей, но не следует отдавать ей предпочтение, если мы можем представить себе мозг неврологически и психологически нормального человека, испытывающего РДМО, как доказали мы с моим докторантом Винсентом Пакеттом в Монреальском университете (см. главу 9).
И наконец, хотя височные доли, по-видимому, участвуют в восприятии соприкосновения с духовной реальностью, как и во многих других типах восприятия, они не являются ни «местом Бога», ни «элементом Бога».
Элемент Бога
«Рана над ее ухом затянулась, а рана в сердце по-прежнему зияла. Ее врач был прав: жизнь после эпилепсии оказалась скучной» [230] .
230
Зальцман, Лежа без сна, с. 169.
В романе Зальцмана «Лежа без сна» сестра Святой Иоанн Креста решает согласиться на удаление опухоли, которая вызвала у нее ВЭ, потому что непрекращающиеся припадки ложатся бременем на других сестер религиозной общины. Ее видениям сразу же приходит конец, как и ее писательской карьере.
Как мы уже видели, в этом прекрасно написанном романе предлагается ложная дилемма [231] . Эрик К. Сент-Луис, специалист по лечению эпилепсии, отмечает в своей рецензии на эту книгу, что «височный тип личности» «нечасто встречается (если вообще встречается!) в клинической практике», и что «из немногочисленных пациентов, так же влюбленных в писательство, религиозное рвение, или, если уж на то пошло, в сами припадки, наблюдающиеся у них, большинство, если представлялась возможность, с радостью расставались с ними» [232] . Да, если такая возможность представлялась. Увы, в реальном мире к болезням не прилагаются готовые духовные озарения, способные превратиться в будущие бестселлеры, которыми можно было бы эффектно пожертвовать ради здоровья автора [233] .
231
Можно с уверенностью утверждать, что дилемма этого романа – в каком-то смысле аллегорическое повествование о стараниях самого автора написать чрезвычайно трудную книгу. Агностик Зальцман сражался со своим главным персонажем, наделенным созерцательной религиозностью, на протяжении шести лет. Как отмечает Кэрол Ллойд в Salon (January 10, 2001), «другой сюжет» этой книги посвящен «измученному автору романа, который терпит адские муки, пока не достигает трансцендентной эмпатии с собственным героем». Однако эмпатия Зальцмана относится к видению духовной жизни как, в сущности, иррациональному стремлению. Также у Ллойд: «В конечном счете он мало чем отличается от своей главной героини – его вера в писательство так же иллюзорна и иррациональна (и почти жертвенна), как пламенная вера его героини в Бога».
232
Эрик К. Сент-Луис, рецензия на роман «Лежа без сна» (Erik K.St.Louis, review of Lying Awake in Medscape General Medicine, March 12, 2002).
233
Способность общаться с большой аудиторией составляет немалую часть поддающихся анализу навыков, приобретаемых осознанно и бессознательно, обычно в течение длительного времени. Неправдоподобно выглядит то, что умение сестры Иоанн писать эффективные религиозные тексты просто исчезает, если опухоль в височной доле удалось благополучно удалить, – дело в том, что сама опухоль не может быть источником подобных навыков.