Научные труды. Том II. Статьи по экономической, социальной и политической истории России XV-XVII вв.
Шрифт:
— Ты можешь взять с собой Лину. Она просто сногсшибательна. — Я решил проверить его реакцию. — Не думаю, что ты из тех, кто делится?
Я не ожидал, что он взорвется. Он не был таким. Но степень его безразличия была несколько неожиданной. Ни малейшего намека на подергивания глаз или раздувания ноздрей.
— В этом мире нет ничего недоступного за правильную цену.
Неверный ответ, ублюдок.
— Приятно слышать. Наша первая встреча, возможно, не самое подходящее для нее место, но мы могли бы обсудить это.
Его ответная ухмылка была настолько отвратительной, что мне нужно было
Я не мог понять, какого черта она терпит такого мужчину. Я хотел, чтобы Лина стала частью моих планов по унижению Веллингтона, но я бы оказал ей услугу. Мне нужно было завоевать ее, чтобы она ушла от этого ублюдка. Лоуренс Веллингтон заботился только о власти. Это стало для меня пугающе очевидным сейчас больше, чем когда-либо. Его сын. Лина. Ему не было дела ни до кого из них.
Беглый взгляд по кабинету не выявил ни одной семейной фотографии. Ни одной. Вместо этого стены украшали рамки с газетными статьями о приобретениях Веллингтона и его личных достижениях. На книжных полках стояли бессмысленные декоративные безделушки и хрустальные таблички с гравировками наград, которые он получал на протяжении многих лет. Я задумался, не был ли он настоящим психопатом — каким-то социопатом, неспособным на любовь и сочувствие. По крайней мере, он был нарциссом.
Единственное хорошее в его безграничном эго было то, что он настолько поглощен собой, что не замечал собственного падения, сидящего перед ним. Мне было интересно, слышит ли он, как тикают часы, отсчитывающие время до его собственного Армагеддона.
Я слышал, и равномерный ритм был музыкой для моих ушей.
ГЛАВА 7
— Ты никогда не перестаешь меня удивлять. — Мой деловой партнер и дорогой друг Космо отступил, чтобы полюбоваться манекеном, на который я надела красное платье, сшитое на прошлой неделе. Он осмотрел наряд целиком, затем подошел ближе, чтобы изучить швы и строчки.
— Надеюсь, это хорошо, — улыбнулась, прекрасно понимая, что он имел в виду.
— Дорогая, это платье даже лучше, чем я представлял. Не знаю, как тебе это удается. — Он обошел манекен сзади и поправил бретельки. — Думаешь, оно будет держаться? Спина почти открыта.
— Я знаю, что будет, потому что сама его надевала вчера вечером.
Космо развернулся, пронзив меня игривым взглядом.
— Ты серьезно думаешь, что можешь сказать это, не рассказав все подробности? — Он упер руку в бок. — Где, почему и с кем?
Я рассмеялась и села на один из стульев в мастерской. Мы арендовали студию площадью тысячу квадратных футов как нашу базу. Это было переоборудованное здание фабрики, так что аренда недорогая, а освещение — еще лучше. Здесь хранились рулоны ткани, швейная машинка, высокий стол для раскроя, еще один меньший стол для деловых обсуждений и стойки с одеждой. Это хорошее рабочее пространство, но я предпочитала работать в своем домашнем офисе. Мне нравилось отключаться от мира, когда я работала. Как бы ни обожала Космо, он мог отвлекать больше, чем маленький торнадо.
— Просто парень, с которым встречаюсь. Мы пошли на ужин — ничего особенного. — Я не рассказывала Космо ничего о Лоуренсе, потому что он бы схватился за сердце, если бы узнал детали.
Одна идеально подчеркнутая бровь взлетела высоко на его лбу.
— Это платье и «ничего особенного» никогда не могли существовать в одном мире, не говоря уже об одном предложении.
Я пожала плечами.
— Что есть, то есть.
— Ну, может, мне стоит взять его номер, потому что, если он не попытался сразу надеть кольцо тебе на палец в этом платье, он, должно быть, гей.
Смех вырвался с моих губ от абсурдности мысли, что простое платье может вдохновить мужчину на брак. Однако, смеясь, вспомнила, как Оран смортел, прикасался ко мне, и начала пересматривать свои мысли. Он вел себя так, будто был в секундах от того, чтобы заявить на меня права. А потом этот взгляд на меня в мокрой шелковой блузке… Как будто я была Красной Шапочкой, а он — голодным Волком.
Мне пришлось прочистить внезапно пересохшее горло.
— Жизнь немного сложнее, но я ценю твою поддержку.
Космо фыркнул.
— Полагаю, если он не приложит усилий и не оценит все это, — жестом провел рукой вверх и вниз по моему телу, — то он этого не заслуживает.
— Абсолютно, — согласилась я.
— Хорошо. Теперь, когда это решено, я возьму эту красотку и два черных платья к Фэйт в Chiara. Они станут идеальным дополнением к презентации коллекции на следующую осень.
— Звучит отлично! Я собираюсь домой. У меня осталось еще несколько часов, и я закончу платье из синего шелка.
— То, с бретелью через шею?
— Да. Ткань, которую ты нашел, идеальна — почти черная с оттенком синего блеска. Она потрясающая.
— Если ты наденешь его куда-то, я жду фото, — шутливо пожурил он.
Этого не произойдет, потому что у меня нет повода носить такое эффектное платье, но я все равно отдала честь.
— Поняла, — быстро обняла Космо. — Свяжусь с тобой.
— Рассчитываю на это.
Мне невероятно повезло, когда я встретила Космо в школе дизайна. Мы отлично дополняли друг друга, создавая замечательную бизнес-модель. Вместе разрабатывали дизайны во время ночных сессий с перекусами, которые оставляли меня измотанной, но невероятно удовлетворенной. Я занималась большей частью шитья, а он общался и продавал наши дизайны брендам. После пяти лет упорной работы мы наконец-то завоевали имя и даже задумывались о найме помощника.
Гордость, теплившаяся в моей груди, угасла, когда я подумала о том, кого хотела бы нанять на эту должность. Это было бы идеальным вариантом для моей сестры, но у меня так и не было возможности сказать ей об этом. Ее не было уже три месяца. Я провела каждую минуту, борясь за ее возвращение, но чем больше времени проходило, тем больше боялась, что потеряла ее навсегда.
Я спустилась по лестнице в метро, дрожа, когда удушающее чувство беспомощности, которое было моим постоянным спутником на протяжении месяцев, окутало своим ледяным объятием. Раскаяние и отчаяние преследовали ежедневно, напоминая о себе больше всего, когда я возвращалась домой на ночь, потому что должна была съехать из квартиры с Джесс месяцы назад. Я старалась не показывать этого, но видеть мою соседку было резким напоминанием о том, как ужасно все пошло не так. И как только Джесс ложилась спать, одиночество, хотя и создавало идеальную атмосферу для шитья, также лишало возможности сбежать от себя и навязчивых мыслей, которые атаковали днем и ночью.