Науфрагум. Дилогия

Костин Тимофей

И что бы я ни делал, громадный дирижабль не отзывался, с неумолимостью рока устремляясь навстречу гибели. Наверное, первым в скалу врежется нос, выступающий далеко вперед. Ажурная конструкция легко сомнется под действием инерции трехтысячетонной махины, газовые баллоны лопнут, и крохотный пузырь рубки будет раздавлен, словно яичная скорлупка, когда превратившийся в неузнаваемый клубок деформированных шпангоутов и стрингеров дирижабль рухнет к подножию хребта, на острые скалы.

Видение развернулось перед глазами в одно мгновение, но остаться и утопить меня

в пучине паники помешали голоса за спиной. Оглянувшись, я понял, что план принцессы выполнялся неукоснительно - мы с телохранительницей еще не успели закончить с мятежниками, а тесная кабинка подъемника уже приехала вниз. Бросив бесполезный штурвал, я выпрыгнул из кресла и принял не стоящего на ногах капитана Фаррагута у принцессы, которую он едва не раздавил своей тяжестью. Телохранительница поддержала его с другой стороны.

– Кресло... быстрее, - прохрипел он. Через несколько секунд капитан оказался в пилотском кресле. То, что он сделал потом, заставило меня остолбенеть.

Вместо того, чтобы тянуть штурвал на себя, как подсказывал инстинкт, он вдруг полностью отдал его вперед, одновременно двинув вверх четыре ручки на расположенном между креслами секторе. Гул двигателей внезапно стих, оставив лишь звон в ушах и тоскливый вой ветра во внешних конструкциях.

– Что... что вы делаете, капитан?! Мы же врежемся...

Не удостоив меня ответом, капитан выжидал. Секунды тикали медленно-медленно. Сначала ничего не происходило, затем я с удивлением заметил, как дифферент на нос начал уменьшаться. "Олимпик" тяжело опускал корму и поднимал нос, продолжая двигаться вперед. Затем Фаррагут снова дал полный газ двигателям, взял штурвал на себя и повернул рычаг слева - где-то наверху с протяжным свистом заработали горелки, гоня теплый воздух в балластную цистерну и придавая дирижаблю спасительную плавучесть.

– На такой скорости... рули не переложить...
– на окровавленных губах капитана мелькнула едва заметная усмешка.

Только теперь стало понятно, как права была принцесса, настаивавшая на том, чтобы быстрее спустить в рубку опытного пилота. Как глупо самонадеян я был, говоря, что и сам смогу вывести дирижабль в горизонтальный полет!

– А теперь, сынок... подключи-ка мне... пару проводков...
– продолжал капитан, ткнув пальцем в тумблер, прикрытый плексигласовой крышкой с нарисованным черепком и костями. Не веря своим глазам, под черепом я прочитал красную надпись "Сброс гондолы".

– Но, капитан!.. Мы же только что...

– Действуйте, господин Немирович, каждая секунда на счету!
– немедленно подтолкнула меня принцесса, которая встала за спинкой пилотского кресла и внимательно следила за действиями капитана.
– Если капитан говорит, мы должны ему верить.

Фаррагут закашлялся и кивнул:

– Высоты... не хватит... придется... жертвовать... рулями и хвостовой балкой... корабль обречен...

– Хотите сказать, мы все равно разобьемся?
– я со страхом измерил взглядом щербатую каменную стену, заслонившую полнеба.

– Спасем... гондолу... скорее... у тебя две минуты... не

больше...

– Черт!..
– стукнув с досады себя кулаком по голове, я нырнул под пульт и вытянул на свет идущий от жуткого тумблера провод. Двухжильный в оплетке, черный, с тремя красными кольцами.

Вылетев на крышу рубки и включив подъемник, я услышал, как принцесса кричит вслед:

– Я передам команду, когда придет время, слушайте!

– Так точно, ваше высочество!

Алиса и отличница встретили меня наверху взглядами, полными страха и надежды.

– Ну, как там? Как все прошло?..

Отмахнувшись, я кинулся к перерубленному пучку кабелей, подтащил концы поближе к плафону и принялся торопливо перебирать их, ища нужный. Проклятье, здесь под сотню проводов!

– Мы... можем чем-то помочь?
– осторожно поинтересовалась госпожа Госпич. Вспомнив, что она не чужда технике, я нервно кивнул:

– В том пучке! Найдите быстрее черный кабель с тремя красными ободками. У нас две... черт, уже одна минута!

Дрожащие от страха и напряжения пальцы срывались, пот капал на глаза, заставляя все время смаргивать. Нарастающий дифферент на корму уводил палубу из-под ног. Где же этот чертов кабель?!

Снизу из люка вдруг выпрыгнула телохранительница. Что-то еще? Капитану нужны дополнительные кабели? Нет, дело было в другом. Оглядевшись, она бросилась к ближайшему аппарату громкой связи, смонтированному на перилах центрального прохода ярдах в пятнадцати в сторону носа.

– Нашла!
– воскликнула очкастая отличница, отделив нужный проводок. Неизвестно откуда взявшимися маникюрными ножничками она двумя ловкими движениями вспорола оболочку и умело сняла изоляцию с кончиков двух спрятавшихся внутри проводов - черного и красного. Но где же провод в моем пучке, почему я не его не вижу?..

Закрепленный над люком динамик оглушительно задребезжал. Затем выдал искаженным металлическим голосом:

– Внимание, пассажирам и экипажу! Приготовиться к столкновению. Пассажирская гондола будет сброшена на грунт с безопасной высоты. Вахтенным механикам немедленно покинуть машинные отделения и перейти в пассажирскую гондолу. Повторяю, всем приготовиться к столкновению!

Понятно. Фаррагут послал ее предупредить пассажиров и экипаж - чтобы люди успели схватиться за что-нибудь, а механики не остались в разнесенных по сторонам от корпуса моторных гондолах, которые наверняка сорвет при достаточно сильном ударе.

– Ты же его сразу пропустил, балда!..
– Алиса вдруг сунулась под руку и выхватила черно-красный кабель из пучка, который я отделил, как уже просмотренный.

– Скорее!!!

Отличница не заставила себя просить дважды, но поторопилась, прихватив ножницами кожу на ладони. Выхватив у нее проводки, я скрутил оголенные концы и сунул обратно.

– Держите на весу, чтобы не замкнули друг о друга!..
– гаркнул я и метнулся обратно к люку. В последний момент затормозил и обернулся к девушкам: - А-а-а, нет! Лучше бегите быстрее к трапу и вниз, в гондолу - там безопаснее!..