Наука и проклятия
Шрифт:
Отношения с новоявленной родней определенно не задались с самого начала.
Хотела бы я знать, почему Донал об этом ни словом не заикнулся? Кому он хотел сделать гадость — мне или свекрови?
— Я пойду к себе, — устало сказала я, разворачиваясь к выходу. — Всем доброй ночи. Мистер Харпер, мистер Тодд, до свидания.
Натянуто улыбнулась мужу и вышла из столовой, услышав напоследок гневную реплику свекрови: «Да был бы ты настоящим мужчиной!..»
Тяжелая дверь захлопнулась, отрезая меня от разгорающегося скандала.
Я уже приняла ванну, переоделась ко сну и уютно устроилась в постели с двумя громко мурлычущими кошками, когда постучали в дверь, разделявшую наши с бароном спальни.
Запахнув поплотнее стеганый халат, я крикнула:
— Войдите!
Скрипнули петли, и в мою комнату вошел барон, тоже в халате и с подносом в руках.
— Простите за беспокойство, Маргарита, — чуть виновато улыбнулся он, поставив свою ношу на столик у кровати. — Я вспомнил, что вы остались без десерта.
На подносе красовались заварочный чайник с чашками, горка пирожных и две пиалы со сливками. Даже о кошках не забыл.
— Спасибо. Вы очень любезны, — сказала я несколько растерянно. Стоило бы пригласить мужа на вечерний чай, тем более что он сам озаботился угощением, вот только…
— Не буду мешать, — понимающе улыбнулся он. — Доброй ночи, Маргарита!
— Доброй ночи, — пожелала я уже закрывшейся двери.
Надо же, какая забота! И не лакею приказал, а сам принес.
— Мур? — Марка вопросительно пощекотала усами мою руку.
— Угощайтесь, — разрешила я и, налив себе чаю, взяла с тарелки пирожное.
Лакомиться в постели на ночь глядя было приятно. Хотя я как-то иначе представляла свою первую брачную ночь. Или уже вторую?
Утро началось с касания к плечу, такого легкого, будто на него села бабочка, и робких слов:
— Миледи, просыпайтесь.
Я нехотя открыла глаза и увидела склонившуюся надо мной Бетти. Она тут же ойкнула и отшатнулась.
— Неужели такая страшная? — Я пригладила растрепанные рыжие локоны и потерла глаза. — Который час?
В сон клонило невыносимо.
— Завтрак через два часа, миледи! — сообщила она, приседая.
— Тогда зачем ты меня подняла в такую рань?!
Спать мигом захотелось еще сильней.
— Так ведь его милость приказали, — растерялась горничная.
Интересно, какая муха укусила моего разлюбезного супруга, что ему вздумалось поднять меня в… Я взяла с тумбочки свои наручные часики. Во сколько?! Будить в шесть утра — это жестоко!
Делать нечего, пришлось вставать. Марка подняла голову, зевнула во всю пасть и снова засопела, а Лиса даже ухом не повела.
Сегодня Бетти вела себя тихо-тихо, как мышка. Голоса почти не подавала, даже глаз не поднимала. Она ловко уложила мне волосы и помогла надеть платье цвета морской волны, весьма эффектно облегающее фигуру. Затем отступила на шаг и постучала
— Миледи готова, ваша милость! — пискнула она, приоткрыв дверь лишь на волосок.
— Прекрасно, — отозвался барон. — Доброе утро, Маргарита. Могу я войти?
— Конечно. Доброе утро, — и покосилась на свое отражение, удостоверяясь, что выгляжу идеально.
Поймав себя на вполне понятном женском волнении, я нервно усмехнулась и встала навстречу мужу.
Строгий синий костюм шел барону необыкновенно. Высокий, светловолосый, красивый — девичья погибель, да и только!
Муж приблизился, поцеловал мне руку и улыбнулся.
— Пойдемте, Маргарита. Нас ждут.
Сердце застучало быстрее, особенно когда я поняла, что он не торопится выпускать мои пальцы, целуя их уже не столь вежливо-безразлично.
Нас действительно ждали. В холле выстроились нарядные слуги, от дворецкого до последнего поваренка. Выглядело это очень торжественно: белый мрамор лестницы, укрытый толстым ковром; убранные цветами стены; старинные доспехи, столетиями несущие тут стражу. И два десятка слуг, взирающих на нас снизу вверх.
У меня почему-то задрожали коленки, так что барон чуть сильнее сжал мои пальцы, успокаивая.
Он остановился на площадке лестницы. Поднял наши переплетенные руки, демонстрируя всем кольцо, и проговорил спокойно и веско:
— Я, Фицуильям Скотт, семнадцатый барон Мэлоуэн, представляю вам мою жену и вашу госпожу.
Слуги дружно поклонились, затем вперед выступил дворецкий, вопреки моим ожиданиям, вовсе не седовласый и величественный, а крепкий мужчина лет сорока.
— Рады приветствовать вас, миледи. Позвольте познакомить вас со слугами.
Я благосклонно (надеюсь!) кивнула, несколько ошарашенная такой торжественностью. Ох уж эти аристократы!
В череде новых лиц встречались и уже знакомые: горничные Мэри и Бетги, повариха с поварятами, лакей. Признаюсь, я была несказанно счастлива, когда торжественная часть закончилась и дворецкий ударил в гонг, знаменуя время завтрака…
Ох, мама! Зачем я только согласилась?
В столовой уже собралась семья: дамы в утренних светлых платьях и хмурый Донал, бросивший на меня единственный короткий взгляд. Выглядел он несколько помятым, как будто кутил ночь напролет. Впрочем, на завидном аппетите это не сказалось.
Зато сестры ковырялись в своих тарелках, не поднимая глаз, а свекровь… Свекровь улыбалась. От улыбки этой — даже не приклеенной, а будто гвоздями приколоченной — бросало в дрожь.
— Доброе утро, дорогая, — прошелестела она и привстала, чтобы запечатлеть на моей щеке поцелуй, обдав приторным запахом розового масла. — Девочки, поздоровайтесь с Маргаритой.
Они ответили нестройными приветствиями.
— Доброе утро… мама, — от неожиданности брякнула я.
Ничего себе, перемены!