Наука о войне (о социологическом изучении войны)
Шрифт:
Минувшая Мировая война дала в распоряжение исследователя войны небывалый по своим размерам и качеству материал для психоанализа бойца. В числе призванных в ряды войск культурных государств оказались люди самой высокой интеллектуальной квалификации. Многие из последних до свое го превращения в солдат были профессорами в университетах. Хорошо знакомые с методами научного анализа, они применили это свое умение для суждения о тех явлениях и событиях войны, непосредственными участниками или свидетелями которых они оказались.
Не нужно, однако,
Однако эти выводы будут нуждаться в более объективной проверке, нежели сверка показаний одних свидетелей с показаниями других.
Начало такому вполне объективному методу проверки было положено русским доктором Шумковым. Собирая сейчас же после Русско-японской войны 1904–1905 гг. данные из пережитого ее участниками опыта, он производил ряд работ по изучению физиологических изменений, происходящих в человеке под воздействием опасности, угрожающей ему в бою. Доктор Шумков совершенно правильно видел в этих физиологических изменениях те объективные показатели, которые помогут ввести в область субъективного психоанализа экспериментальную проверку.
К великому сожалению, попытка доктора Шумкова окончилась неудачно. За исключением единичных лиц, на его работу никто из военных ученых не обратил внимания. В среде же представителей гражданской науки дело окончилась даже небольшим скандалом. На заседании представителей нашего медицинского мира, на котором доктор Шумков готовился выступить с докладом, еще до начала такового был заявлен протест против того, чтобы в среде культурного общества читались доклады о таком варварском акте, как война. Доклад Шумкова был сорван, и его работа ушла в небытие.
Рассказанный только что случай с доктором Шумковым, несмотря на всю свою возмутительность, является тем не менее весьма показательным. В уродливой форме в нем выявилось то нежелание изучать войну, которым проникнуто и до сей поры большинство гражданских ученых учреждений. Последствия налицо. В течение четырех лет почти весь культурный мир корчился в судорогах войны, и вот прошло с той поры 20 лет, и ни одного, хоть сколько-нибудь серьезного научного исследования по военной психологии еще не сделано.
Указываемая мною выше обработка данных психоанализа, требующая столь громадных усилий и средств, сможет быть осуществлена лишь тогда, когда хотя бы одно ученое учреждение в мире признает необходимость существования в числе наук, изучающих социальную жизнь, и социологии войны. Только с началом созидания последней возможно будет рационально поставить сбор, классификацию и разработку материала, заключенного в мемуарах о минувшей войне, а также и богатейшего опыта, накопленного всей военной историей. Здесь уместно сравнение. Современная жизнь настолько усложнилась, что каждое большое здание строится по специальному заданию. Дом для мелких квартир строится иначе, чем дом для роскошных; фабрика духов проектируется иначе, чем автомобильный
Рассматривая психическую сторону явлений войны, мы остановились пока в наших рассуждениях лишь на области индивидуальной психологии. Между тем человек воюет не в одиночку, вследствие чего данные индивидуальной психологии не могут дать исчерпывающего объяснения не только поведения масс, но и самих индивидуумов, составляющих эти массы. Таким образом, мы вынуждены войти в область коллективной психологии, несмотря на чрезвычайно малую ее научную обследованность. Наибольшие шаги сделаны в этой области лишь для изучения законов, управляющих «психологической» толпой.
Под словом толпа подразумевается в обыкновенном смысле собрание индивидов, какова бы ни была их национальность, профессия или пол и каковы бы ни были случайности, вызвавшие это собрание, но с психологической точки зрения это слово получает совершенно другое значение. При известных условиях собрание людей представляет особые черты и свойства. Поэтому в психологическом смысле слово толпа получает значение собрания людей, подчиняющегося особым законам.
Без сомнения, одного факта случайного нахождения вместе многих людей недостаточно еще для того, чтобы это собрание приобрело характер толпы в психологическом смысле слова; для этого нужна наличность некоторых условий.
В известные моменты, например, даже шести человек достаточно, чтобы образовать толпу в психологическом смысле слова, между тем как в другое время сотни человек, случайно собравшихся вместе, при отсутствии необходимых условий, не образуют толпы.
«Психологическая толпа» имеет свои особенные черты, хотя временные, но совершенно определенные. Нельзя смотреть на толпу, как на собрание некоторого числа людей, недостатки и достоинства которых суммируются. Между тем это мнение разделял даже Спенсер, который определял толпу, как сумму или, вернее сказать, среднее умственных и нравственных качеств, составляющих ее индивидов [112] .
112
Спенсер. Психология. VII.
Тут ближе подходит не механическое представление, а химическое. Подобно тому, как в химии от соединения двух газов можно получить жидкость» та* точно и свойства индивидов толпы не просто механически суммируются. Исследования по коллективной психологии показывают, что индивидуумы, составляющие толпу, приобретают как бы коллективную душу, которая заставляет их чувствовать, думать и действовать, как единое одухотворенное существо; и хотя эти индивидуумы могут быть несходны между собой ни по уму, ни по свойствам характера и прочее, но в действиях их получается полное единство. Сознательная личность теряется, моральные и умственные особенности индивидуума исчезают, и он становится частицей одного целого: одухотворенной толпы.