Наука о войне (о социологическом изучении войны)
Шрифт:
«Мы представляем здесь, — пишет Ж.Н, Крю про свою замечательную книгу [66] , — сводку свидетельских показаний бойцов, которая будет полезна широкой публике и для специалистов… Историкам она покажет, что военная история, рассматриваемая только сверху, уподобляется партии в шахматы; составленная по документам штабов — без учета воспоминаний истинных актеров драмы, тех, которые фактически наносят и получают удары, такая военная история — занятная иллюзия, которую можно уподобить претензии сделать общие выводы, не зная самого существа дела. В этом отношении военные историки могут быть уподоблены инженерам, строящим большой металлический мост без заклепок, гаек и мелких частей. Такой мост может существовать только в воображении, на бумаге, но не в действительности. Конечно, такие инженеры сознают, что эти мелкие части нужны, но привычные к отвлеченным рассуждениям, к кабинетным работам, они никогда сами не делали этих гаек, не рассматривали их вблизи и готовы принять их сделанными из
66
«Temoins».
«Военная история, до сей поры составлялась на основании документов, исходящих от тех, кто непосредственно не видел и не воспринимал всем своим существом явлений боя; правда, эти составители в курсе всех отданных распоряжений, которые в сочетании с таковыми — неприятельскими определяют расположение войск на поле боя. Отсутствие данных иного рода породило даже мнение, что этих документов достаточно, чтобы восстановить истинную картину войны. Такое заблуждение до последней войны было простительно. Редкость, недостаточность, фантастичность рассказов рядовых бойцов до 1914 г. (наиболее известные к тому же внушают наименьшее доверие) привели к убеждению, что сами войска не могут дать ценных свидетельств о событиях, в которых они принимали непосредственное участие [67] . Никто не спрашивал себя, производился ли научный анализ этих свидетельств, подвергались ли они обследованию, сличению, классификации и тому подобное. Такое заблуждение более нетерпимо».
67
Парадокс, приписываемый Стендалю. — Примеч. Н.Н.Г.
«Прежде чем приступить к подобной аналитической работе, каждый должен осознать, что последняя мировая война породила богатейшую литературу воспоминаний рядовых бойцов; многие из этих писателей представляют собой довольно известные величины в интеллектуальном мире, а умение их наблюдать и правдивость не только очевидны, но даже превосходят все, что было до сих пор написано в этом роде. Просто недопустимо, чтобы история не использовала этих документов исходящих снизу. Однако автор вполне отдает себе отчет, что историк, который пожелал бы их использовать, будет скоро разочарован вследствие хаоса, существующего в этого рода литературе: рассказы очевидцев и не очевидцев, солдат и штатских, воспоминания и только литературные произведения, рассказы — хорошие и плохие, правдивые и лживые… и так далее…без возможности разобраться, где истина, так как каждое из этих описаний претендует на изображение войны такой, какова она есть в действительности. Нельзя ожидать, чтобы историк одними своими силами разобрался в хаосе, необходимо, чтобы другие подготовили ему материал… Я собрал и классифицировал нужный ему материал. Но то, что я сделал для французского материала 1914–1918 гг., должно быть сделано для всего иностранного материала той же эпохи, а также для всего материала относящегося к более отдаленным большим войнам. Тогда даже наибольшие скептики убедятся, что парадокс Стендаля является последствием заблуждения его и нашей эпохи, но ни в коем случае не отвечает действительности». Я привел объяснения самого Ж.Н. Крю, так как еще очень многие не отдают себе отчета в той громадной подготовительной работе, которая требуется для того, чтобы Военная История вышла из ограниченных рамок науки, изучающей войну с точки зрения военного искусства и вошла бы в орбиту науки о войне, изучающей последнюю с более глубокой, социологической точки зрения. Как указывает и сам Ж.Н. Крю, по его примеру должны быть проделаны аналогичные работы и для всех других армий, участвовавших в Мировой войне, а также, по мере возможности, такая работа должна быть проделана и для войн предшествующих эпох.
Однако и этой громадной работой по углублению понимания войны не ограничивается то перестроение, которое требуется социологией войны от военно-исторической науки. Социологическое изучение войны нуждается не только в том, чтобы в военной истории были запечатлены те молекулярные проявления жизни, которые и составляют «внутреннюю сторону» явлений войны. Социология войны требует от военной истории также и расширения ее поля зрения. При существующей тесной взаимной зависимости всех сторон социальной жизни, научное понимание войны, в особенности же в современную эпоху, не может быть ограничено рамками одного только исследования специфически военной стороны явлений войны.
Классическим примером такой работы является указанный выше труд профессора Берлинского университета Ганса Дельбрюка. Его замечательная многотомная работа посвящена изучению истории военного искусства в связи с развитием политической жизни народов. Такая работа кладет прочный фундамент для переоценки данных, сообщаемых Военной Историей [68] .
Только после выполнения вышеуказанной грандиозной работы по дополнению данных, собранных Военной Историей «снизу» и «вширь», возможна будет научно-объективная
68
Delbruck Hans. Geschichte der Kriegskunst in Rahmen der politischen Geschichte. Verlag von Georg Stielke. Berlin, 1920.
Глава III
ПРИМЕНЕНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
Значение «духа войск» всегда высоко оценивалось полководцами всех времен и народов.
Все великие полководцы прежде всего стремились повысить духовные силы бойцов. Суворовская «Наука побуждать» вся состоит из приемов психически укрепляющих войска. Мы не будем утруждать читателя выписками из мнений военных авторитетов, так как их можно привести бесчисленное количество. Признание за «духовным элементом» главнейшей роли в одержании победы стало в теории военного искусства своего рода «избитой истиной».
Военная история на каждой своей странице подтверждает ту громадную роль, которую играет в явлениях войны психика войска.
Несмотря на то что необходимость психологического исследования войны признавалась всеми военными практиками и учеными, тем не менее для научного изучения этой области сделано очень мало. Наряду с обширнейшей военной литературой, исследующей «внешнюю» сторону войны, труды, посвященные анализу духовной ее стороны, крайне малочисленны. Не является ли в этом отношении весьма показательным факт, что и сейчас ни в одной из военных академий не существует кафедры по военной психологии, единственная же попытка произвести полный психоанализ боя была сделана в 1868 году французским майором Арданом дю Пиком [69] .
69
Ardant du Pic. Etudes sur le combat. Попытка продолжать работу Ардана дю Пик была сделана автором настоящего труда; в 1907 г. был напечатан Императорской Николаевской военной академией его труд под заглавием: «Исследование боя; исследование Деятельности и свойств человека, как бойца».
А между тем деятельность человека на войне протекает в совершенно специфической обстановке. «…Бой порождает стихию опасности, — пишет Клаузевиц [70] , — в которой все виды военной деятельности пребывают и движутся, как рыбы в воде, как птицы в воздухе. Действие же опасности влияет на дух или непосредственно, то есть инстинктивно, или через посредство разума. Непосредственным отражением опасности является стремление избежать ее, а при неисполнимости последнего — страх и ужас. Если такое моральное воздействие не имеет места, это означает, что этот инстинкт уравновешивается мужеством. Но мужество никоим образом не есть акт рассудка, а представляет собой такое же чувство, как страх; последний направлен на физическое самосохранение, а мужество — на моральное».
70
Т.1, с.75.
Огромное влияние, которое имеет страх на деятельность человека в бою, видно из того, что «страх подчиняет и преодолевает до такой степени волю, что люди всегда считали героем того, кто имел достаточно силы побороть его и овладеть им» [71] .
«По существу говоря, солдаты всегда трусят», — записывает в своих воспоминаниях аббат Бессиер, проделавший всю войну 1914–1918 гг. санитаром в рядах французских войск [72] , «это только штатские, журналисты, депутаты, сенаторы, министры, которые околачиваются около фронта, никогда не боятся и не убегают».
71
Анжепо Моссо. Страх / Перевод А.К. Розалион-Сошальской, с. 222.
72
Beesieres. Le Chemin des Dames.
Даже храбрейшим из людей приходится считаться с этим фактором боя.
Скобелев, обожаемый войсками за свою храбрость, в беседе с одним из своих друзей сказал: «Нет людей, которые не боялись бы смерти; а если тебе кто скажет, что не боится, — плюнь тому в глаза; он лжет. И я точно так же не меньше других боюсь смерти. Но есть люди, кои имеют достаточно силы воли этого не показать, тогда как другие не могут удержаться и бегут перед страхом смерти. Я имею силу воли не показывать, что я боюсь; но зато внутренняя борьба страшная, и она ежеминутно отражается на сердце» [73] .
73
Исторический вестник 1895 г. Январь, с. 105. «Наброски из прошлого», кн. Д.Д. Оболенский