Наука побеждать. Авантюра

Сапожников Борис Владимирович

– Ермолаев, - обратился я к фельдфебелю, возвращая прапорщику ружьё, - подай-ка мне своё ружьё.

– Вашбродь, - протянул мне оружие фельдфебель.
– Вы бы глянули в вашу зрительную трубу на деревню.

– Что там такое?
– спросил я, вешая ружьё на плечо.

– Да вот, вашбродь, - как-то неуверенно сказал Ермолаев, - углядел Сашка Осипов, самый глазастый из наших... Ну так вы гляньте в трубу-то...

Я понял, что ничего путного от фельдфебеля не добьюсь, и решил последовать его совету.

Сняв с пояса чехол с дешёвенькой подзорной трубой, я разложил её и направил на деревню.

Да. Глазастый парень наш Сашка Осипов. Вот только лучше бы мне этого не видеть. Я считал себя бывалым солдатом, видавшим виды, - и бой, и лагерь после боя, однако то, что я увидел в деревне... Меня едва не вывернуло наизнанку.

– Так это... вашбродь, - напомнил о себе Ермолаев, - правда, что Сашка сказывал, или как?

– Если про повешенных, то - да, - ответил я.
– Солдаты пограничной стражи и простые поселяне...

– Сволочи, - процедил сквозь зубы Ермолаев.

– Мы с ними посчитаемся, Ермолаев, - заверил его я.
– Обязательно. Кмит, за мной!

Не задавая вопросов, прапорщик пошёл за мной. Я сделал пять шагов, поправил кивер и крикнул в сторону застянка.

– Эй, там, за стенами! Русский кто разумеет?!
– и добавил: - Parler franГais?

– Псякрев!
– донеслось с той стороны.
– С тобой говорить не о чем!

– Ладно бы солдат, - не смотря на это продолжил я, - но детишек с бабами за что перевешали?!

– Хлопы!
– голос из-за стены был полон пренебрежения.
– Вам, русским, служили!

– Невежлив ты, пан!
– с усмешкой крикнул я.
– Я стою перед тобой, как на ладони, а ты за брёвна спрятался! Неужели, пуль наших боишься? Так мы не стреляем!

Поляки же продолжали стрелять по нам, хотя пули их не долетали до нас, падали у самых наших ног.

– Вот он я, коли так интересно!
– крикнул шляхтич, поднимаясь над частоколом в полный рост. Он был без сомнения красив, от таких барышни всегда без ума, однако неподалёку от него болтались в петлях покрытые кровавой коркой человеческие тела. Их пытали и повесили по его приказу.

– Поручик Суворов!
– представился я, касаясь пальцами козырька кивера.
– К вашим услугам!
– И уже тише добавил.
– Держу пари, вы, прапорщик, не сумеете сбить с него кивер. Ставлю пять рублей.

– Принимаю, - также тихо ответил Кмит, как бы невзначай положив руку на ремень наградного штуцера.

– Ротмистр Шодровский!
– тем временем лихо козырнул польский гусар, от чего ментик лихо взлетел над его плечом.

В тот же момент прапорщик Кмит скинул с плеча свой штуцер, коротко взвёл курок и нажал на спуск. Голова гусара дёрнулась, как от удара в лоб, кивер с белоснежным султаном слетел с его головы.

– Ах вы ж курвины дети!
–

растеряв весь лоск, заорал лишившийся головного убора гусар.
– Кровь Христова! Русские псы! Предатели!

– Полезай обратно за стену, шляхтич драный!
– в тон ему крикнул я.
– От меня ты пулю в лоб получишь!

Я скинул с плеча унтерское нарезное ружье и выстрелил в гусара, неосторожно высунувшего голову между заострённых кольев. Пуля разнесла ему лицо, оставив кровавую кашу.

– Идёмте, Кмит, - махнул я прапорщику.
– Нам пора к солдатам.

– К чему всё это представление, господин поручик?
– спросил у меня Кмит.

– Я хочу зацепить его гонор, - ответил я.
– Спровоцировать атаку.

– Господин поручик, - протянул Кмит, - разумно ли это? Гусар в застянке не меньше эскадрона или дивизиона, а нас только взвод. Они нас просто сомнут.

– Не сомнут, - покачал головой я.
– Не забывайте, прапорщик, у нас есть артиллерия. Штабс-капитан Ермилов зарядил орудия картечью. Сейчас попрошу нацелить их на ворота застянка, главное, успеть.

– А что если поляков не удастся спровоцировать?
– резонно спросил прапорщик.

– Согласен, трюк довольно дешёвый. Но если слухи о польском гоноре не врут, гусары просто обязаны напасть на нас. Мы же оскорбили их командира, да ещё так жестоко. Если он не захочет атаковать сейчас, выведу солдат на опушку, и мы дадим несколько залпов с безопасной дистанции. Благо, патронов в достатке. Такой наглости гонористые шляхтичи не стерпят.

– Не проще ли было убить его?

– Тогда они, скорее, не стали бы атаковать, а засели в застянке.

– Но ведь можно расстрелять застянок из пушек или дождаться батальона...

– Второй вариант неприемлем, прапорщик, - отрезал я.
– Во-первых: это означало бы, что мы не справились с поставленной задачей. А во-вторых: эскадрон, тем более, дивизион гусар просто так границу не переходят. Значит, скоро должны подойти подкрепления из-за границы. Вот они нас точно сотрут в порошок. Разносить же застянок из пушек - глупо. Нам здесь ещё укрепляться и, возможно, оборону держать. Как вы предлагаете делать это без стен? А возможно, и с почти разрушенными домами.

– Может и так, - не стал спорить Кмит, - но всё же, должен заметить, что вы слишком сильно рискуете.

– Господин штабс-капитан, - кивнув Кмиту, обратился я к Ермилову, - разрешите спросить: вы орудия зарядили?

– Зарядили, поручик, - кивнул тот.
– А в чём дело?

– Не могли бы вы развернуть их на застянок, - предложил я.

– Для чего?

– Вы, думаю, видели нашу с прапорщиком эскападу, - заметил я.
– Думаю, её хватит для того, чтобы выманить гусар из застянка. Как только они ринуться на нас, вы дадите залп по ним.