Наука побеждать. Авантюра
Шрифт:
– Ставьте орудие за рядами моих солдат, - приказал я, - и ведите непрерывную стрельбу пока те будут выполнять строевые упражнения.
– Есть!
– снова вытянулся по стойке "смирно" старший бомбардир и, отвернувшись, принялся отдавать распоряжение, перемежая их отборными ругательствами.
Во время первого выстрела большая часть солдат сбилась с ритма, барабаны и флейты замолчали, кое-кто даже не удержал мушкет. И тут же на них заорали унтера, отпуская самым нерасторопным оплеухи и зуботычины щедрой рукой. Второй выстрел, хоть и застал солдат врасплох, но музыканты уже не замолчали, и бойцам было легче
– Прекратить огонь!
– скомандовал я бомбардирам, успевшим изрядно умориться, возясь с орудием на испанской жаре.
– Отдыхаем до заката!
– Мы можем быть свободны, господин лейтенант?
– с надеждой спросил у меня старший, как и весь расчет, он сразу же расстался с мундиром и теперь щеголял замаранной порохом нижней рубахой.
– Никак нет, - ответил я.
– Для чего бы мне требовать два десятка зарядов? Вечером, когда люди немного отдохнут, а ваше орудие остынет, мы продолжим упражнения.
– Ясно, - мрачно бросил старший бомбардир, возвращаясь к расчёту.
Я прошёлся мимо рассевшихся в тени от стен казармы солдат, оглядывая их. Те кивали мне, отвечали на вопросы, которые я задавал, сами спрашивали, в основном, когда в бой. Я говорил, что скоро и потому надо готовиться упорней. Когда солнце скрылось за крышами домов, и жара немного спала, я приказал проложить упражнения, от строевых перейдя к стрелковым.
Первый залп прошёл просто ужасно. Солдаты хоть и привыкли к выстрелам пушки, однако когда она звучно рявкнула, все вздрогнули, пусть даже едва заметно, и пули ушли "в молоко". И снова кричат унтера, костеря солдат на чём свет стоит. Новый залп под аккомпанемент пушечного выстрела прошёл несколько лучше. Третий - ещё лучше. А когда заряды у бомбардиров подошли к концу, промахов мои люди почти не давали.
– Завтра с рассветом жду вас, - сказал я на прощание бомбардирам, цеплявшим орудие к передку.
– Зарядов берите в три раза больше.
– Прошу прощение, господин офицер, - ответил на это старший, - но у нас заряды казённые. За них отчитываться надо. А кастелян гарнизонный прижимистый, гад! За каждую пуговицу и ниток моток отчитываться требует.
– С кастеляном я поговорю сам, - заверил ему я.
– Ваше дело выполнять приказы.
– Есть!
А разговор с кастеляном будет сложным, быть может, придётся заложить ради тренировок своё жалование за несколько месяцев вперёд. Вот только даст ли кастелян пороховые заряды в долг, зная, что я офицер с временным патентом и могу уйти со службы до того, как рассчитаюсь с долгом, а после - ищи ветра в поле. Что ж, попробую заложить свою долю трофеев от грядущей битвы, но и это - весьма сомнительно. Победим ли? А даже если и победим, то останусь ли я жив после победы? Остаётся идти к полковнику Жехорсу, как бы мне ни не хотелось этого делать.
Но идти к командиру гарнизона не пришлось. Вечером того же дня ко мне в комнату заявился капитан Жильбер в парадной форме.
– Завтра вечером лорд Томазо устраивает большой приём в ратуше, - сообщил он мне.
– На него приглашены все офицеры гарнизона. Ты должен выглядеть соответственно и потому сейчас пойдёшь со мной.
– Куда?
– удивился я.
– К портному,
– Не можешь же ты заявиться на приём в своём старом мундире. Он же пришёл в полную негодность.
Тут он был прав. Мой мундир, переживший купание в Средиземном море, варварское обращение и испанскую жару, выглядел не лучшим образом, хоть я и старался ухаживать за ним со всем должным тщанием.
Портных в Уэльве было несколько, однако капитан Жильбер повёл меня к самому дорогому. На мой вопрос, заданный с не слишком скрытым смыслом, кто будет за это платить, он ответил, что ему выписал вексель полковник Жехорс.
– Он сказал мне на прощание, - усмехнулся капитан, - что офицеры его гарнизона должны выглядеть наилучшим образом, и потому в средствах мы с тобой не стеснены.
Самый дорогой портной Уэльвы был самым тривиальным с виду человеком - не молодым и не старым, не высоким и не маленьким, не худым и не толстым. Его окружала небольшая группка помощников и подмастерий, мгновенно, как только капитан Жильбер предъявил вексель, устремившихся ко мне, подобно стайке рыбок-пираний, что живут в реках Америки и, как говорят, могут мгновенно сожрать не то что человека, а быка. Они быстро освободили меня от старого мундира и рубашки, тут же принялись обмерять со всех сторон, записывая результаты в блокноты. Сам портной в это время ходил вокруг, давая ценные указания, которые подмастерья воспринимали с каким-то чуть ли не благоговейным вниманием.
– Когда должен быть готов мундир?
– произнёс он, когда меня обмерили.
– Завтра к полудню, - ответил капитан Жильбер.
Портной назвал цену, от которой у меня в ушах зазвенело. Это же моё лейтенантское жалование за полгода! Жильбер и бровью не повёл, просто положил вексель перед портным.
– За оставшимися деньгами и мундиром мы придём завтра, - сказал он.
Когда мы вышли из мастерской, я задал капитану мучавший меня вопрос:
– Сколько денег выделил нам полковник?
– Хватило вполне, - махнул рукой Жильбер, - однако мы вплотную приблизились к краю выделенной суммы. Слава богу, франки сейчас особенно в цене.
Утром следующего дня я провёл только короткую тренировку, после которой собрал своих солдат и обратился к ним:
– Сегодня вечером лорд Томазо, командир паладинов Сантьяго-де-Компостела, устраивает для всех офицеров гарнизона на приём. Это может означать лишь одно. Завтра утром, самое большее - послезавтра, мы выступим на войну. На войну против Годоя и Кастаньоса. Не знаю, что спровоцировало паладинов, но думаю, битва будет жаркой. И естественно, мы, как ополчение Уэльвы, не можем остаться в стороне, равно как и войска французского гарнизона. Готовьтесь, мои солдаты и офицеры, к боевому крещению. Крещению огнём и кровью.
Распустив роту отдыхать, я отправился к портному. По дороге меня перехватил капитан Жильбер. Мундир был готов и ждал меня на безногом манекене. К нему прилагались форменные штаны, рубашка и шарф. Подмастерья проводили меня в примерочную, откуда я вышел настоящим гвардейцем. Новенький мундир сидел идеально, хоть его и немного портила старая портупея. Но ничего не поделаешь, на новую денег полковника Жехорса уже не хватало. Надо будет хорошенько вычистить её к приёму, благо ещё не совсем разучился делать это, не слишком давно завёл денщика.