Наука умирать
Шрифт:
Они шли к станции, проходили место, где казаки рубили матросов. Замазанные кровью лица, расколотые головы, разорванные окровавленные бушлаты и брюки. Казаки вытаскивали тело погибшего есаула Власова.
— Евонного коня убило, — объяснял казак, — но он вскочил и вон тому на шею. Гляньте — без головы лежит. А другой в него из нагана.
— А что это за тряпка белая? — спросил Марков.
Казаки оттащили обезглавленный труп матроса.
Под ним лежала женщина в длинном белом переднике — окровавленная косынка с красным крестом сбилась на землю, от плеча далеко вниз шёл кровавый след казачьей
— И бабу вот не по делу прикончили, — сказал казак.
— Чего же не по делу? — возразил другой. — Она ж С ним. Она ж ихняя.
Возле пленных суетился священник, уговаривая офицеров не расстреливать. Увидев Маркова, кинулся к нему:
— Ваше превосходительство, Господь учил прощать заблудшие души.
— Ступайте, батюшка! Здесь вам нечего делать.
Пошли с Колей к станции. Юнкер сказал:
— Я видел, как они вчера приехали эшелоном. И эта Медсестра. Её Катей звали. Я слышал.
На станции Кореневская погибшую медсестру поминали уцелевшие в бою матросы. Руденко достал из объёмистого кармана бушлата бутылку медицинского спирта.
— Она мне её оставила, — сказал Олег. — Говорила: вечером выпьем, если доживём. Как чувствовала.
— Генерал Марков нынче наступал, наших бил.
— Доберусь до него, — сказал Руденко. — Давно зубы точу.
— В самую кутерьму Катюха полезла Зайцева вытаскивать. Его в ногу ранило. А тут эти сволочи с шашками. Видели же, что медсестра.
— Мы ихнюю в Таганроге тоже шлёпнули, — вспомнил Руденко. — Такая война. Разливай, Васюха, — уже склянки бьют.
Беспокойство нарастало. На следующий день, 17-го, после боя за Кореневскую, задумались многие, в том числе Корнилов и его генералы.
Настоящий вождь не считает потери, если враг побеждён. Он посылает оставшихся своих бойцов добивать врага. Корнилов приказал с утра 17-го продолжать наступление в направлении Екатеринодара на станцию Кореневскую. Главный удар вдоль железной дороги было поручено нанести Марковскому полку.
Вновь природа провожала людей на смерть с весёлой усмешкой: солнце, зелень, жаворонки в бездонной голубизне... Генерал отправил полк с Тимановским, сам задержался на телеграфе в Выселках, пытаясь уточнить обстановку, узнать, где красные, а главное, где их бронепоезда. Однако линия молчала — везде перерезали.
Рысью Марков догнал своих. Привычно внимательно оглядел строй, посмотрел и вокруг: нет ли отставших, прячущихся. Заметил шагах в 50 от дороги в кустах черно-белую фуражку. Подъехал. Перед ним вытянулся поручик Мушкаев.
— Я знаю, поручик, зачем в походе приходится в кустики ходить, но вы-то здесь просто отсиживаетесь.
— Ноги у меня, ваше превосходительство...
— Проверим ваши ноги.
Марков крепко хлестнул нагайкой поручика по плечу и спине и крикнул:
— В роту бегом марш!
Мушкаев побежал, а генерал ехал рядом и подхлёстывал его, приговаривая:
— Не будь трусом! Тебе ещё вину свою перед Россией надо кровью смыть... Стой! Доложи полковнику Кутепову, что я приказал поставить тебя в первую цепь на правый фланг. И ещё вот что... Ты же с Линьковым вместе был?
— Так точно.
— Давно его знаешь?
— Только
— Хорошо. Потом вызову. Идите в роту и сражайтесь, как подобает русскому офицеру.
Пересекли речку Малёванную. Переходили по гати, без происшествий. Лишь камыши шумели. Дорога пошла вверх, вновь вывела в степные просторы, и сразу справа грохнули артиллерийские выстрелы. Марков знал, что по диспозиции справа наступают корниловцы. У них началось. Значит, и здесь жди противника.
Он дал команду на развёртывание в боевой порядок: 1-я и 2-я роты в передовую линию слева от железной дороги, 3-я рота уступом слева, 4-я — резерв справа от железной дороги, техническая рота — по обе стороны железной дороги.
Дальше двигались медленнее, прислушиваясь к стрельбе справа, вглядываясь вперёд. Рельсы пошли чуть вниз, и открылась станция: дымящие паровозы, водокачка, люди. Справа — станица, перед ней окопы, набитые шевелящимися людьми.
На подступах к станции Марков объявил привал — ход боя у корниловцев был пока неясен. Здесь же стояли в походном положении пушки подполковника Миончинского — артиллеристы тоже ждали прояснения обстановки.
На передках, на зарядных ящиках, просто на земле или на рельсах сидели прапорщики-номера и завтракали. Знакомый Маркова Виктор Ларионов тесаком разрезал огромную круглую белую буханку, отрезал розовый кусок сала, предложил генералу:
— Угощайтесь, ваше превосходительство.
— Без превосходительств — не в строю, Витя.
— А запивать вот этим, Сергей Леонидович, — сказал Ларионов и протянул генералу флягу со свежим мёдом.
Подошёл Миончинский.
— Здесь у них командует Сорокин. Там в станице стоят их отборные войска — «Железная дивизия». Пока корниловцы их не выбили. Отступили и залегли.
— Будем готовы ударить отсюда, — ответил Марков. — Если перед нами противник не появится.
Но противник сразу же и появился: совсем близко ударил пулемёт, пути гулко врезались в железнодорожную будку. Миончинский кинулся к батарее, и зазвучали команды: «По коням! Садись! Вперёд рысью марш!» Батарея покинула станцию и покатилась по целине в лог.
Марков решил сам обнаружить пулемёт и ловко влез на железнодорожную будку, но, не успев достать бинокль, быстро спрыгнул на землю: над будкой с дробным треском разорвалась шрапнель, и по земле градом рассыпались пули.
— Ну, что, Степаныч? Атакуем? — крикнул генерал Тимановскому. — Корниловцы уже пошли. А мы пойдём левее. Командуй.
До окопов «Железной дивизии» — около километра. Цепи марковцев шли как обычно: твёрдым быстрым шагом, винтовки на ремне, огня не открывали. Красные молчали. Только шрапнель регулярно лопалась над головой. Иные низко над цепью, и тогда падают офицеры, зовут медсестру, стонут раненые. Марков — в первой цепи. Он понял: бьют орудия бронепоезда, спрятавшегося в выемке железной дороги. Хотел послать ординарца к Миончинскому, но тот сам уже разобрался и готовил орудия к стрельбе по бронепоезду, однако был замечен раньше, снаряд оттуда разорвался между орудиями. Подполковник немедленно скомандовал: «В передки! По коням! Вперёд! Рысью ма-арш!» Опытный артиллерист, он немедленно нашёл позицию, пока не досягаемую для бронепоезда.