Навлекая беду
Шрифт:
— Да, соображает, — сказал детектив. — Оружие сейчас у баллистиков. Они проверят его на отпечатки, хотя на это уйдут дни. Все из-за праздников. С этим Четвертым июля нам не сразу удалось найти вообще хоть кого-нибудь. Впрочем, толку от этого будет мало.
— Согласна, — ответила Бенни. — Парень все продумал. Время выбрано безупречно, исполнение тоже безупречное.
— Скажите лучше «приведение в исполнение», — хохотнул другой мужчина.
— Что вы сказали? — жестко спросила Бенни.
— Это не смешно! — сказал одновременно еще один голос, женский.
Очередной сюрприз!
— Я не буду тратить время на обучение вас хорошим манерам, детектив, — холодно сказала Бенни. — Ваши извинения приняты. Но я хочу, чтобы вы поняли: за Энн Мерфи отвечала я. Она была моим партнером. Она переехала сюда, чтобы работать у меня, и ее — мою подчиненную — убили. Я обещала ее матери, что буду заботиться о ней, и не справилась.
Обещала матери?! Что? Когда? Энн не верила своим ушам. Как Бенни смогла вообще найти ее мать, не то что разговаривать?! И зачем? Что происходит?
— Мне очень жаль, мисс Росато…
— Недостаточно жаль. Слушайте меня внимательно. Праздники там или не праздники — будет лучше, если убийцу найдете вы. Не дожидаясь, пока его обнаружу я.
Энн была оглушена. Что Бенни собирается делать? С какой стати? Чтобы пересчитать все разговоры с Бенни Росато, случившиеся за этот год, хватит пальцев на одной руке.
— Теперь расскажите мне, что вы выяснили у соседей, — продолжала Бенни.
— Ни прошлой ночью, ни этим утром никто не видел, чтобы от этого дома кто-либо бежал по улице. Вообще ни о чем подозрительном узнать не удалось. Все или пошли на гулянья, устроенные на Паркуэй, или, наоборот, были за городом — чтобы избежать гуляний.
— Вы могли бы дать координаты свидетелей?
Раздался шорох бумаг. Энн догадалась, что Бенни достает блокнот, а детектив — записи. Она никак не могла переварить услышанное. Обещала матери заботиться?
— Поехали. Дом номер 2255, Рик Монтероссо, сосед с восточной стороны, не было дома. Дом номер 2259, Милли и Морт Берманы, соседи с западной стороны. Их также не было дома. Супружеская пара на противоположной стороне улицы, Шарон Аркин и Роджер Толботт — то же самое. 2253, никто не открыл — ни вчера вечером, ни сегодня утром. Возможно, все за городом. 2254, семья Коповски, ужинали в гостях, на Страйпдбэс. 2258, Симонсы, были на Паркуэй и вернулись домой уже после убийства.
— Выходит соседей не было дома. Кто же вызвал 911 и рассказал о выстрелах? Если дверь была открыта — а она не могла не быть открыта, — то выстрелы было слышно по всей улице. А эта улица не из самых длинных!
— Люди могли подумать, что взрываются петарды. У нас есть только один звонок 911, от парня по имени Боб Додз, из дома 2250. Я беседовал с ним вчера вечером. Он больше ничего не знает.
— Но у вас есть как минимум одна хорошая наводка, не правда ли? Кевин Саторно, который ее преследовал. Если он сбежал из тюрьмы.
Что? Откуда она
— Судя по тому, что я прочитала в документах, — говорила Бенни, — Саторно, если он сбежал, — подозреваемый номер один. Однажды он уже пробовал ее убить. Саторно мог удрать и сделать еще одну попытку. Чтобы понять это, не нужно быть семи пядей во лбу. Я лично передала вам все материалы. Вы их читали?
— Естественно, читал! — раздраженно ответил детектив. — Я звонил окружному прокурору в Лос-Анджелес. Теперь жду ответного звонка. В Калифорнии тоже Четвертое июля, мисс Росато. Прокурор в отпуске.
— Они сказали мне то же самое и отказались дать его номер на Гавайях. У вас он есть?
— Я не спрашивал. Он же в от…
— Ничего не знаю. Кевин Саторно — заключенный, приписанный к калифорнийской тюрьме. Его настолько сложно найти? — Бенни невесело рассмеялась. — Хорошо бы вам знать о его местонахождении. По крайней мере большую часть времени.
«Покажи им, Бенни!»
Энн воодушевилась. Она подошла к перилам и, крепко держа Мэла, посмотрела вниз. Ей было видно стоявшую в гостиной Бенни: спутанные непричесанные светлые волосы откинуты назад, синяя футболка, полинявшие джинсовые шорты, потрепанные кроссовки. Благодаря занятиям греблей кожа ее ног стала дубленой. Бенни отдавала предпочтение именно этому виду спорта, хотя существовали более подходящие упражнения. Энн пересматривала свое отношение к этой женщине. (Но не к гребле.) Детектива видно не было, хотя Энн и слышала его объяснения:
— Если бы не выходные, все было бы просто. Нам известно, что Саторно приговорили к двадцати четырем месяцам и он начал отбывать срок в округе Лос-Анджелеса. Однако его несколько раз переводили, и мы не знаем, где он в конце концов оказался. Его могли освободить досрочно.
— Так вы должны были бы знать о досрочном освобождении или, тем более, о побеге!
— Не совсем. Если его освободили досрочно, то узнать об этом не проще, чем если бы он был в тюрьме. Надо говорить с нужными людьми. На месте ли они? А побег… Тоже не соскучишься.
Бенни фыркнула:
— Не могу в это поверить! Вам не по силам выяснить, сбежал он или нет?
— Из калифорнийской тюрьмы? Уж поверьте! Если какой-нибудь придурок сбежит из тюрьмы одного из штатов, кто-то должен внести его имя в ОЦКИ — Общенациональный центр криминальной информации. До тех пор пока его имя не будет туда внесено, никто ничего не знает, а внести сведения должен человек, у которого найдется на это время и который работает Четвертого июля. — Детектив помолчал. — Даже если имя было занесено… Мы ежедневно получаем миллионы таких сообщений. Мы никогда их не просматриваем: нет времени. Или повода.