Навстречу буре
Шрифт:
— Рейчел…
— Я сама себе помогу, понял?! — она утерла слезы тыльной стороной ладони, резко поднялась на ноги и расправила плечи, будто снова была готова начать драку, — Вытащу себя из жопы, в которую ты меня втянул! Ты мне не нужен, чтобы привести свою жизнь в порядок. И чтобы убраться отсюда, ты мне тоже не нужен! — Рейчел подошла к нему вплотную и грубо отпихнула, чтобы освободить проход к двери, после чего тихо прошипела, — Пустая трата времени, вот кто ты.
— Нет уж, — Фрэнк грубо схватил её за руку и рывком притянул к себе, — Ты со мной так не поступишь! Только не со мной!
— Да что в тебе такого,
— А к кому ещё ты припрешься, когда выдастся очередной твой дерьмовый день, а? — он наклонился к её лицу так близко, что они едва ли не касались лбами, — Когда твой хренов отец попытается извиниться за то, что уничтожил твою мать или когда очередной щегол начнет прижимать тебя к стенке, клянясь в вечной любви? Очнись, никто больше не станет тебя терпеть!
— Терпеть? Меня?! — Рейчел хищно улыбнулась и закивала головой, — Слепой ты ублюдок, Фрэнк. Какой же ты… думаешь, мне противно, когда меня носит на руках пол-Блэквелла? Думаешь, эта твоя «я настоящая» про себя морщит носик и думает о тебе, своем нарко-принце? — она начала смеяться сквозь вновь выступившие слезы, — Думаешь, мы с Хлоей, после всего, что между нами было, просто ходим за ручку и делимся секретиками? Очнись, я же трахаю её у тебя прямо под носом!
— Нет, — Фрэнк мотнул головой и разжал свою хватку, — я тебе не верю.
— Да, Фрэнки, да, — улыбаясь дрожащими губами продолжала злорадствовать Рейчел, — Я трахаю её, тебя и… Знаешь, сколько раз мне в спину бросили, что я лесбиянка? Или наркоманка, готовая переспать ради дозы? Ни разу, блядь! Потому что вы все — слепые. Все до единого!
— Нет, прекрати…
— И знаешь, что самое обидное? То, что главная идиотка в этой истории — это я. Потому что целый ебаный год позволяла вертеть собой какой-то посредственности по имени Фрэнк Бауэрс!
Он ударил её. Как если бы дрался со взрослым мужчиной, не жалея сил. Одна вспышка ярости — и дело было сделано. Костяшки врезались в висок Рейчел и её развернуло на месте, она лишь чудом осталась стоять на ногах. Он до конца жизни себе этого не простит, да и она ему, Фрэнк был в этом абсолютно уверен, тоже. Но он это сделал, и сделанного было не вернуть.
— Ненавижу тебя, — выплюнула Рейчел и выбежала из фургона.
Это был последний раз, когда он её видел.
xxx
Бар был до чёртиков гадким. Помещение тонуло в сигаретном смоге, музыка неприятно била по ушам тяжелыми басами, а громкие голоса посетителей порой перекрикивали даже её. Это был отличный выбор. Вернее даже единственный, другого Эрик больше не мог себе позволить.
Он снимал комнату на чердаке… вернее, это был просто чердак, в который помещалась кровать. Сам бар находился за городом, так что полиция Аркадии Бэй могла завалиться сюда разве что с облавой. И они уж точно не стали бы здесь выпивать, а если бы и стали, он надеялся, что Андерсона Берри среди них точно бы не оказалось. Умирать где-то в лесной глуши, упав лицом в могилу, которую его самого заставили бы себе вырыть, Эрику совсем не хотелось. И всё же он остался.
Эрик осушил до дна бутылку безалкогольного пива в тщетной попытке почувствовать хоть что-то, поперхнулся от вкуса и вытер губы, заодно устало проведя пальцами по лицу. Рубцы, оставшиеся после избиения, уже давно не болели, но он всё равно морщился каждый раз, когда прикасался
Не имея более желания тут находиться, Эрик протолкнулся через столпившихся у подвешенного под самым потолком телевизора байкеров, и выбрался наружу, умудрившись даже не нарваться на драку. Он уже было собрался идти к своей машине, когда услышал щелчок зажигалки и протяжный, довольно-недовольный стон. Обернувшись на звук, Эрик удивленно уставился на Дэвида Медсена — того самого охранника, что чуть было не потащил его прошлым летом к полицейским, когда поймал за обыском комнаты отродья Шона Прескотта. Медсен бросил на него безразличный взгляд. Не похоже, что он вообще узнал его.
— Угостите? — спросил Эрик.
— Конечно, — Дэвид протянул ему закрытую пачку, словно собирался отдать её целиком, но Эрик побоялся наглеть и просто открыл её, достав оттуда одну. — Думал, что бросил.
— Долго были в завязке?
— Два года, — вздохнул Медсен и, как будто физически ощутив, насколько это много, бросил недокуренную сигарету на землю, затушив её ботинком, после чего грустно улыбнулся. — Так боялся попасться, что аж выехал за город. Мы с женой решили бросить одновременно, думали, подадим хороший пример её дочери.
— Тяжелый багаж вам достался, да? — усмехнулся Эрик, но усмешка быстро стала кислой, когда Дэвид одарил его суровым взглядом. — Извините.
— Я люблю падчерицу, — задумчиво произнес Медсен, — но мы из разных миров, к сожалению, — он пожал плечами, — так уж вышло. А у вас есть дети?
— Нет, — Эрик глубоко затянулся и щелчком отправил фильтр в урну. — У брата есть. Да и у его детей скоро тоже будут дети, им уже почти тридцать. Мне их хватает, чтобы, ну… не чувствовать, что я совсем уж один. А что вы? Не желтеете, что нет своих?
— Мне и одного вот так хватает, — посмеиваясь, Дэвид провел ребром ладони у себя над головой.
— Я бы побоялся растить детей в таком месте.
— Почему? — удивился Медсен. — Это самое обычное место.
— Это не так, — нахмурившись, произнес Эрик. — Что-то тёмное творится в вашем городишке. Не знаю, как объяснить… как будто он гниёт, и дальше будет только хуже.
— Знаете, а я ведь тоже это чувствую, — внимательно посмотрев на него, кивнул Дэвид. — Думал, это паранойя, всё никак не могу перестать держать руку на пульсе после армии, но раз не только я это заметил…
— Берегите свою семью, — сжав губы и кивнув в ответ, сказал Эрик, — и не теряйте бдительности. В таком месте… зло очень легко прошляпить. Я в этом убедился на собственной шкуре.
— Им может быть кто угодно, — тихо проговорил Медсен и уставился перед собой, сложив руки на груди.
Эрик оставил его вот так, не попрощавшись. Было уже поздно заводить здесь полезные знакомства, тут не найдется смельчака, что защитит его от пули Берри. Теперь он полагался только на себя.
Сев в машину, Эрик посмотрел на свое отражение в зеркале. За год в Аркадии он постарел будто на пять лет. Морщины поползи от уголков глаз всё дальше, щёки обвисли, а борода росла неровными клочками, смотрясь на его лице, как аномалия. Эрик не спешил её сбривать, с ней его куда труднее было узнать с первого взгляда.