Найденный мир
Шрифт:
Тала отняла ладонь. Коротко прижала палец к губам геолога: молчи. Коснулась брови: смотри. Указала вперед, в темноту узкой промоины: ползи. Медленно. Неслышно. Стань червем, и зло не коснется тебя. И молись.
До лагеря было чуть больше трех верст. Геолог готов был проделать весь путь ползком, лишь бы не привлечь внимания тварей, что пиршествовали сейчас совсем рядом. И подозревал, что именно это ему и придется проделать.
– И все же я настаиваю, Александр Васильевич, – упорствовал Обручев, – что вы должны меня выслушать!
Капитан выпрямился, поправляя фуражку. На ученого он
– Владимир Афанасьевич, при всем уважении – не до вас!
Его прервал стон раненого из лазаретной палатки. Из неполной дюжины охотников в лагерь вернулась едва половина, но только один получил ранение, да и то больше по случайности, подвернувшись плечом под рухнувший ствол дерева, свороченного гигантской рептилией на бегу. Остальные были невредимы – физически. Доктор Билич, едва глянув на них, распорядился выдать каждому по экстраординарной порции спиртного с горячим чаем и оставить в покое, а сам удалился зашивать матросу Наливайко распоротую острой щепой до кости руку.
– Да послушайте вы, упрямец! – вспылил геолог. Борода его встала дыбом от волнения. – Это важнее, чем какой-то мегалозавр! Тот может нас жрать только по одному.
Колчак развернулся:
– Хорошо. У вас минута. Излагайте.
– Медный колчедан. – Обручев продемонстрировал желто-блестящие камушки. – Мы стоим на внешнем склоне вулканического кратера, затопленного морем. Внутри его, под водой, выходят гидротермальные воды. Образуются минеральные россыпи. Но этот колчедан найден невдалеке от лагеря. Как он оказался здесь? Я собрал образцы: похоже, что вулкан регулярно пробуждается. Соприкасаясь с раскаленными породами, морская вода превращается в пар. Содержимое кратера выплескивается, и донные породы отлагаются слоями на внешних склонах. Мне удалось откопать самое малое три таких слоя. И все признаки указывают на то, что следующее извержение совсем близко. Надо переносить лагерь. Как можно дальше от кратера, на возвышенность. Этот холм нас не защитит.
– Спасибо, Владимир Афанасьевич, но ваш совет немного запоздал, – промолвил капитан, снова отворачиваясь. – Мы и так должны будем сегодня же свернуть лагерь. Здесь нам охоты не будет, а без охоты мы скоро начнем голодать. Лейтенант Злобин! Ваши соображения?
– Что? – Лейтенант потер ладонями бледное лицо, пересеченное жуткими шрамами от когтей стимфалиды. – Прошу прощения, задумался… Я не знаю, как нам быть. Эта тварь не даст покою. Может быть, снять с «Манджура» один «гочкис» – трехфунтовый снаряд ей не переварить. – Он прерывисто вздохнул. – Винтовочные пули в нее уходили, как в мешок с песком.
– Пятнадцать пудов без станка, – напомнил капитан. – И тащить придется далековато. Даже идея выдолбить ловчую яму для вашего чудовища кажется мне более разумной. Может, наш зоолог что-нибудь подскажет?
Никольский оторвался от блокнота, в котором судорожно набрасывал очертания распростертого на брезенте троодона. Но высказать свое мнение ему не удалось.
Из-за скалы, из лесной чащи донесся уже знакомый Обручеву непереносимый скрежещущий рев, точно мясорубка перемалывала мясорубку. Только совсем близкий. Тератавр Катя впервые на памяти геолога издал звук: писклявый хрип ужаса.
– Оно уже здесь, – просипел Злобин перехваченным горлом. – Господи, оно пришло по нашим следам…
Стоявший за спиной геолога комендор Черников вскинул ружье.
Если до сей минуты
– Без паники! – Голос капитана, как показалось Обручеву, пересилил даже рев чудовища, хотя на самом деле вряд ли это было так. – В две шеренги – стройся! Целиться твари в голову, стрелять залпом по команде!
В долю мгновения лагерь сделался похож… нет, пожалуй, не на муравейник, а на курятник, подумал Обручев. Именно так – всполошенный приближением лисы курятник, разве что испуганное кудахтанье заменялось руганью унтеров, а порядку было столь же немного. На корабле многочисленные учения уже за пару месяцев загоняли нужные рефлексы в подкорку, так что матрос, вскочив по тревоге, зачастую окончательно просыпался, лишь вскарабкавшись по вантам или заняв место у орудия. На суше у моряков дела шли заметно хуже. Одних матросов, с перепугу позабывших свое место в шеренге, загоняли на первое попавшееся. Другим, с еще большего испугу сунувшимся в строй без винтовок, крепким словом – а чаще кулаком – указывали направление к составленным в пирамиды стволам. Понемногу строй обретал нужные черты, но слишком уж медленно.
– Я не думаю, что голова в данном случае – лучший выбор, – торопливо произнес Никольский. – Мозг у нее довольно мал, а строение черепа таково, что шансов преодолеть все преграды даже у современных пуль немного. Возможно, лучшим выбором было бы бить сбоку, стараясь повредить коленный сустав. При таких размерах нагрузка на него должна быть огромной…
Колчак, оглянувшись, смерил зоолога взглядом, далеким от приязни.
– Весьма жаль, что вы не сообщили всего этого раньше, – выцедил он. – А сейчас уже поздно. Лишний приказ только запутает стрелков.
И, словно подтверждая слова капитана, над лесом вновь раздался жуткий рев – на таком близком расстоянии его действие, как заметил Обручев, было сродни гипнотическому. На несколько секунд в лагере прекратилась всяческая суета, люди застывали на месте, подобно ветхозаветным соляным столпам. Рев умолк, его сменил древесный треск и глухое, тяжелое тупанье, с каждым разом все сильнее сотрясавшее землю.
Чудовище приближалось.
Не успев переговорить с уцелевшими охотниками, Обручев мог лишь гадать, насколько велик хищник. Судя по земной дрожи, в приближающемся ящере было никак не меньше сотни пудов живого веса. И хотя геолог был уже знаком с гигантами Земли Толля, вид появившегося из-за скалы существа заставил его разинуть рот, словно уличного зеваку, узревшего в вышине медленно плывущий дирижабль.
– Целиться в голову! – крикнул, приподнимаясь на носках, Колчак. – Первая шеренга… залпом… пали!
Загрохотали выстрелы. Капитан зло поморщился – впрочем, даже далекий от военного дела геолог обратил внимание, что слитного залпа не получилось, винтовки хлопали вразнобой. На динозавра они также не произвели заметного впечатления – чудовище лишь мотнуло головой, словно бы отмахиваясь от назойливых жалящих насекомых, и вновь двинулось вперед, за пару шагов оказавшись у самой баррикады.