Найди меня, милая

Райт Виктория

— Здравствуйте, — еще раз зачем-то поприветствовала я их.

Соболев предложил мне сесть, и я снова опустилась на уже порядком надоевший стул.

— Как ваша рука?

Капитан ответил, но глаз не поднял.

— Спасибо, все хорошо.

У меня сложилось впечатление, что Анастасия внимательно слушает наш разговор. Неприятное ощущение. Я повертела головой по сторонам. Увидела, что Ковалев уселся за свой стол, копаясь в ноутбуке. А женщина, подойдя к Соболеву, сказала ему что-то на ухо, он улыбнулся. После чего она вышла из кабинета. Мы остались втроем.

— Напишите

заявление, расскажите про вчерашнее нападение и можете быть свободны, — рядом со мной возник Ковалев и протянул мне лист бумаги и ручку.

Я вновь повернулась к Соболеву и взглянула на него.

— А разве вы не рассказали, как все было?

— Нужна ваша версия происшедшего. Вы пишите, пишите, Кира Юрьевна, все как было. — ответил мне капитан, перекладывая папки на своем столе. Взгляд его задержался на рамке, потом он быстро взглянул на меня и тут же отвел глаза. Я почувствовала, что невольно краснею. Неужели догадался, что я трогала фото? Но как?

Я стала писать, пытаясь не упустить никакой мелкой детали. Соболев перебирал бумаги на столе, что-то печатал на компьютере. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я снова услышала, как открылась дверь. Стук каблуков возвестил, что в кабинет вошла женщина, и я совсем не удивилась, подняв голову и снова увидев лейтенанта Макееву. В руках у нее была какая-то папка.

— Баллистика? — спросил Кирилл Сергеевич.

Она кивнула.

— Результаты по оружию, что ты оформлял.

— Докладывай, Настя. — велел Соболев.

Она села позади меня на стол для допросов. И стала рассказывать.

— Кое-что удалось узнать. Стреляли из ТТ, это ты и сам знаешь. Только оказалось, что-ствол-то наш зарегистрирован. Петрович пытается номер пробить, найти концы, но пока глухо. Все же, надеюсь, что скоро будет результат.

Я лишь недоуменно покосилась на капитана Соболева, но, кажется, ему эта белиберда казалась вполне разумной.

— По поводу пули. Кровь на ней твоя, капитан, — продолжила тем временем Анастасия. — И отпечатки одни, но по базе не удалось пробить, чьи именно. Ранее эти пальчики нигде не засветились.

Тут мне стало не по себе. Я вспомнила, что трогала пулю руками, вертела ее ночью, сидя на кухне.

— Это могут быть мои, — виновато сказала я, подняв на Соболева глаза.

Он лишь покачал головой.

— Значит, придется отправить вас на экспертизу, Кира Юрьевна. А впредь, запомните, что улики руками не трогают.

Я хотела заявить, что впредь вообще не планирую иметь дела ни с полицией, ни с уликами, да кто ж станет меня здесь слушать. Поэтому, я лишь в очередной раз кивнула.

Какое-то время продолжала писать, пока не обратила внимание, что лейтенант Макеева держит в руках знакомую мне вещь. Это была куртка Соболева. И Анастасия Григорьевна зашивала на ней дырку от пули. Периодически они переглядывались с капитаном, она улыбалась ему, он отвечал кивком. Мне даже стало смешно. Я вспомнила, как злилась утром, думая, что капитану приглянулась моя подруга. А у него, оказывается, есть дама сердца. Очень странно

при таком раскладе то, что он совершенно спокойно остался на ночь в одной со мной квартире. А может, это у него в порядке вещей. Мужчины полигамны, им всегда мало одной единственной женщины. Наверное, и Соболев точно такой же. Впрочем, об этом пускай голова болит у лейтенанта Макеевой.

Я закончила писать, и тогда капитан сказал Ковалеву, чтобы он проводил меня для снятия отпечатков пальцев. Я послушно вышла вслед за Ковалевым. Процедура отняла минут двадцать со всеми записями и прочим. Меня наградили черными пальчиками, и благополучно отпустили. Ковалев проводил меня обратно в кабинет.

— Не волнуйтесь, до завтра отмоется, — улыбнулся он мне, когда мы оказались в коридоре.

Я снова лишь кивнула, и кисло растянула губы наподобие улыбки. Меня уже тошнило от этого заведения и его сотрудников. Безумно хотелось оказаться на улице, чтобы вдохнуть свежего зимнего воздуха.

— Отпечатки сняли, товарищ капитан, — доложил Ковалев, пропуская меня в кабинет первой.

Я увидела, что Кирилл Сергеевич по-прежнему сидит за своим столом, а рядом с ним стоит Анастасия с двумя чашками в руке. Судя по запаху, там был кофе. Одну она поставила перед Соболевым, со второй в руках села за стол Ковалева. На меня поглядывала вроде бы без особого интереса, но я все равно ощутила, что это напускное безразличие.

— Результат будет завтра, но не думаю, что в базе найдется что-то интересное на Киру Юрьевну, — усмехнулся капитан и подмигнул мне.

Я как раз снова уселась на стул возле его стола, и едва рот не открыла от изумления, а лейтенант Макеева сдвинула брови к переносице.

— Я могу идти? — тихо спросила я, поднимаясь.

Соболев кивнул.

— Если смените место жительства, не забудьте меня известить.

Я улыбнулась.

— Непременно. До свидания.

— До свидания, — отозвался Соболев, уже уставившись в свой компьютер.

Я наклонилась, чтобы забрать сумку со стула и случайно взгляд мой вновь вернулся к фотографии на столе капитана. Я лишь мельком взглянула на нее, густо покраснев. Тут и поймала взгляд Кирилла Сергеевича и поспешила ретироваться из кабинета, едва не задевая столы и стулья. Только на улице смогла нормально вздохнуть полной грудью. Мне стало понятно, почему Соболев так странно мне улыбался. Фотография в рамку была вставлена верх ногами.

Глава 8

КИРИЛЛ

После ухода потерпевшей я чувствовал себя странно. Рука побаливала, но это обстоятельство вряд ли могло меня смутить. Не первый год в полиции, так что не привыкать.

Я сидел за столом, пытаясь писать рапорт о вчерашнем нападении, но мысли мои то и дело возвращались к Брусникиной. Смешная эта Кира Юрьевна. Зачем фото на моем столе брала? Любопытная, наверное. Я даже не заметил, как возле меня появилась Настя. Она подошла сзади, обняла за шею и поцеловала в щеку.