Найди меня в темноте
Шрифт:
Не из группы. Чужая. С которой можно было… м-м-м… без обязательств. Просто потому, что он мужчина.
Она, конечно, была невинна в области подобных отношений до того, как попала в госпиталь, но наивной точно не была. Да, она не была такой, как большинство ее одноклассниц в прежней жизни. Но наивной точно не была.
Одно дело просто переспать… просто заняться любовью. Другое – лишить невинности. И она понимает, что даже была рада той неизвестности, что была до этого момента. Потому что Дэрил Диксон, которого она знает, слишком… слишком… слишком благороден,
– Ты сожалеешь? – возвращает вдруг Дэрил ей этот вопрос, подчеркивая «ты». Она снова целует его в спину, прямо в один из грубых шрамов на плече. – Я думал…
Он не может продолжать, но напрягшиеся мускулы спины и рук подсказали Бэт без слов, что он имеет в виду.
– Все должно было не так, Бэт. У тебя все должно было быть не так…
Она улыбается и обнимает его, прижимаясь обнаженной грудью к его спине. Берет в плен своих рук, бережно закутывая в одеяло его обнаженные холодные плечи. От контраста с прохладой его кожи по телу Бэт проходит дрожь, и она теснее прижимается к нему.
– Все было как должно. Именно так. Я знаю. Я давно этого хотела. Еще в госпитале поняла. Что все должно было случиться именно так. В домике похоронщика. Или тогда, когда мы пили самогон. Я…, - ее голос срывается. Память заботливо возвращает в моменты, которые она предпочла бы навсегда забыть. И в которые или после которых неизменно приходила мысль – лучше бы это сделал он… первым… если не суждено быть единственным. Пусть был бы тогда первым.
Бэт даже не замечает, как озвучивает свои мысли в эту минуту вслух. Только когда Дэрил хватает ее руку, которой она обхватывает запястье в объятии, и резко разворачивается. Теперь это не он в ее руках. Она – в кольце его рук. Он держит в ладонях ее лицо и смотрит так странно в ее глаза, что у нее в груди снова начинает разворачиваться знакомое чувство потребности.
Стать ему ближе. Раствориться в нем. Стать его. Полностью.
– Бэт…, - произносит он с такой болью в голосе, что у нее замирает сердце. И она понимает теперь, что не ошиблась.
Никогда она не расскажет ему. Ни о Гормане. Ни о Джерри. Ни о других, которые пытались получить то, что было предназначено именно ему. Ни о том, что пришлось пережить по пути к нему. Никогда…
И тогда она тянется к нему и целует, запуская пальцы в его волосы. Прижимаясь к нему всем телом. Чтобы снова почувствовать жар, медленно разгорающийся где-то в животе, а позднее захватывающий все тело. С каждым поцелуем, который становится все глубже и глубже. Все яростнее. Все страстнее. Потом его губы скользят от ее рта вниз – по шее… по горлу… по тонким косточкам под нежной кожей… к груди.
Чтобы взять в плен. Чтобы свести с ума. Чтобы заставить снова потеряться под его руками и губами.
Бэт выгибается навстречу его прикосновениям и удивляется, когда ощущает лопатками поверхность стола. Одеяло уже давно соскользнуло с ее тела, но она даже не почувствовала это, настолько ей жарко сейчас. Его ладони скользят ее телу, снова и снова обследуя каждый его уголок. Только когда одна рука касается внутренней стороны ее бедра, Бэт невольно напрягается, чувствуя слабый отголосок паники. Но когда распахивает глаза,
– Ты…? – шепчет он ей, когда становится уже невыносимо терпеть жар, пожирающий их обоих.
– Все нормально. Мы можем, - шепчет она ему, понимая его вопрос.
Даже если ей снова будет больно, она ни за что не откажется от того, чтобы снова разделить с ним минуты его наслаждения. Хотя девочки в классе говорили, что больно только в самый первый раз, она это точно помнит.
За стенами домика раздается бряцанье жестяной банки, и они быстро отстраняются друг от друга.
– Долбанный мудак! – шипит Дэрил. Бэт улыбается и снова тянется к нему, кладет ладонь на его лицо и заставляет взглянуть на себя. Не смотреть на ходячего, который сейчас все продолжает ходить кругами возле домика в неясном свете приближающегося рассвета.
Но ходячий все не унимается. И снова натыкается на банку. Прерывая их поцелуй и останавливая ласковое движение его ладони на ее груди.
– Его надо снять. Этого мудака надо снять, - не выдерживает Дэрил, когда раздается бряцание банок в третий раз. – Он сюда созовет остальных из леса…
Он выходит аккуратно из домика и уходит за угол, чтобы убрать ходячего. А Бэт подтягивает одеяло и заворачивается в него, потому что сразу же становится холодно. Прислушивается к ощущениям в своем теле, потому что где-то в глубине по-прежнему неприятно тянет. И думает о том, как могла ошибиться…
Господи, как же она ошиблась! А ведь был момент в ее прошлом, когда сама чуть не отдала свою невинность, решив, что ей уже нечего терять…
– Холодно? – спрашивает Дэрил, возвращаясь. Подмечая моментально, как ее трясет, несмотря на то, что она чуть ли не с головой завернулась в одеяло. Ей холодно. Но она не хочет, чтобы он уходил.
Хочет, чтобы всегда был с ней. Всегда…
Он снимает ее со стола прямо в этом коконе из одеяла. Несет к камину, где раздувает тлеющие угли, чтобы развести огонь. Потому что утро до того, как поднялось солнце, несет с собой прохладу. Она терпеливо дожидается, пока разгорится огонь, и он замрет рядом с камином. И тогда снова станет целовать его холодные плечи, пробуждая в них огонь иного рода. И снова он откинет ее на спальники, водя ладонями по телу. А она будет выгибаться навстречу этим рукам, чуть ли не плача от счастья, что это именно он.
Его губы. Его язык. Его пальцы…
Второй раз Бэт проснется, когда комнатка будет залита ярким солнечным светом, но Дэрила снова не будет рядом. И в домике его не будет. Она спешно оденется, с трудом отыскав свои трусики и один из топиков среди беспорядка в помещении магазинчика. Выскочит из домика, застегивая ножны на бедре, гонимая каким-то неясным страхом, что что-то случилось.
Ходячие. Или люди из Харвуда. Или просто живые. Другие живые…
Он плывет в озере, взрывая водную гладь широкими гребками. Она даже замирает на миг, завороженная силой этих движений. Садится на настил и наблюдает за тем, как он приближается к берегу.