Найди меня в темноте
Шрифт:
Ей кажется позднее, что невыносимый запах бензина просто преследует ее. Она даже не может находиться в домике – ощущает его, несмотря на то, что Дэрил вымылся в озере и сменил одежду, отыскав себе среди вещей в палатках джинсы и футболку. От запаха начинает ломить в висках. И даже таблетка действует не сразу.
Она не может… просто не может…
Она уходит на причал, ложится на доски и плачет. Плачет, понимая, что слезы только вызовут очередной виток боли в затылке и висках.
Чертова рана… чертова рана. Чертов выстрел. И
– Бэт? – раздается спустя некоторое время голос Дэрила. Он мнется с ноги на ногу на причале в пяти шагах от нее, не решаясь подойти. Она садится и кивает ему. Только после этого он подходит. Кладет арбалет рядом с собой и запускает пальцы в ее волосы.
– Голова? Может, снова лекарство? – спрашивает Дэрил обеспокоенно.
– Сейчас все пройдет. Это обычно проходит. Если нет, выпью еще одну таблетку. Не переживай, - улыбается она дрожащими губами.
Он трогает пальцем шрам, оставшийся от того выстрела на ее лбу.
– Если бы я мог! Я бы все сделал, чтобы не было всего этого… Этого долбанного выстрела… этих мудаков из госпиталя и… всего этого…
– Я знаю…
– Нет, ты не понимаешь! Если бы я просто понял… если бы я нашел тебя тогда… в лесу… в том долбанном лесу…
– Когда? – почему-то настораживается она, сама не понимая, почему его слова кажутся странными сейчас. – В каком лесу, Дэрил?
Бэт видит по его глазам, что ему хочется сказать ей что-то. Что-то важное. Что-то, что ему хотелось бы, чтобы она знала. Но он молчит. Только лбом прислонился к ее лбу. Закрыл глаза, пряча взгляд от ее пристального взора.
– В каком лесу, Дэрил? – говорит она уже тверже. Потому вмиг в ней возникает знакомое ощущение, от которого начинает снова увеличиваться биение пульса в висках.
Что-то не так. Что-то случится… что-то…
– В том лесу у домика похоронщика, - шепчет он глухо. – Я бежал за тачкой копов до самого утра… но я сдался… сдался на херовом перекрестке. Сдался, хотя надо было искать.
– Вашингтон… мы все тогда… теперь было для чего жить… куда идти…
– Что сказал Дэрил…? Что сказал Дэрил?
Чертовы бутылки рядком у стены церкви. Огарки свеч. Белое пятно карты на полу.
– Пошли, - отстраняется Бэт от его рук. – Надо уже устраиваться на ночлег.
Они молча возвращаются в домик, где даже не смотрят друг на друга. Не касаются друг друга. Словно то, что было вчера, и то, что витало в воздухе сегодня весь день, куда-то испарилось, развеянное холодным туманом, который встал над озером после заката.
Бэт очень не хочется думать о том проклятом дне, когда она вошла под своды церкви святой Сары, но она все время возвращается в прошлое. Особенно когда замечает его взгляд. Полный вины. Раньше бы она шагнула к нему и попыталась стереть следы этого чувства из его души. Но голоса из прошлого все витают и витают над ней. И она плачет беззвучно,
Она была не нужна им тогда. Никому из них. Ее никто не искал. Потому что она была никому не нужна…
Ночью Бэт снова возвращается в госпиталь. Идет по темному коридору, борясь со страхом в душе. Поддаваясь ненависти. Сжимая в руке сталь хирургических ножниц. Она толкает дверь и видит Гормана, стоящего с планшетом в руках и что-то пишущего на листе бумаги.
– А, Бэтти… хорошо, что зашла….
Она подходит к нему все ближе и ближе, готовая ударить в любой момент. Он так знакомо ей уже протягивает руки и запускает под ее футболку свои большие липкие от пота ладони. Сжимает грудь и сопит прямо в ухо, прижав ее к спиной к стене. Руки все шарят и шарят по ее телу. И тогда она заносит ножницы, готовая ударить… Но в руке пусто… в чертовой ладони ничего нет… Он поднимает голову, и она видит, что это уже не Горман. Это Джерри.
– Тебе не удалось! Ничего не было! И сейчас не будет… Не будет!
– Поспорим? – склабится он ей прямо в лицо и рвет на ней хлопковую футболку, в которую она была одета в тот злополучный день… - Ты никому не нужна, Бэтти. Никто не спасет тебя… Никто не спасет!
– Бэт! – сильные пальцы больно сжимают плечо, и эта боль возвращает ее в реальность. Где нет стен госпиталя. Нет Гормана. Нет Джерри. Где только он. Дэрил…
– Прости… очень громко? Это бывает… бывает…
Вместо ответа Дэрил протягивает ей бутылку с водой, и она благодарно ее принимает, чувствуя, как пересохло в горле. Пьет жадно, а потом смотрит в темноту окна между щелей.
– Сколько я спала? Наверное, сейчас моя очередь караулить?
– Спи, - коротко отвечает он. – Почти и не спала… Час, не больше.
– Хорошо, - отвечает Бэт. И снова укладывается в спальники. Он отходит от нее к окну, где, прислонившись к знакомому уже витринному столу, смотрит в темноту за окном. А она не может думать о том, что было вчера у этого самого окна. И той теплоте, которой ей сейчас так не хватает.
– Не могу спать. Душно тут.
В комнатке действительно чересчур жарко – слишком рано затопили камин, готовя ужин. Еще не спала дневная температура, и жар от огня только добавил градус в комнате. А окон не открыть…
Она крутится на спальниках. Потом стягивает с себя джинсы и бросает в сторону. Игнорируя взгляд Дэрила, который чувствует затылком.
К черту, Диксон, вчера я вообще спала голая, и все было нормально.
Но и это не приносит облегчения. Тогда она поднимается и идет к коробке влажных салфеток, которые нашла днем в одной палатке. Из трех только одна была незапечатанной, остальные высохли напрочь. Начинает обтираться, как когда-то раньше – стесняясь его взгляда, проводя салфеткой под топиком. Потом ее вдруг что-то просто бьет осознанием.