Найди меня в темноте
Шрифт:
Бэт читает в его глазах, что он вот-вот задаст ей снова вопрос о прошлом.
Расскажи мне о госпитале. О том, что с тобой случилось там. И о том, что произошло позднее.
Но она не готова. Не готова открываться. Даже ему.
Не сейчас, когда боль и вина никуда не ушли из него. Когда они еще крепко держат его своими костлявыми лапами, каждый раз заставляя его душу кровоточить. Неужели Андреа была права, когда-то сказав, что боль никогда не уходит. Просто занимает определенное место в душе, как комнату…
Поэтому Бэт так благодарна
Ее нож. Кусочек прежней жизни…
А потом Дэрил снова удивляет ее. Когда достает из ящика второй предмет из ее прошлого и вкладывает в ее ладонь.
Как часть прежней Бэт. Ее серебряное распятие на черном шнурке. Символ ее безграничной веры. В светлое и хорошее. В добро и хороших людей. В Бога.
– Откуда…? – это единственное, что она может прошептать сейчас. А потом не может удержать слез, и они срываются с ресниц и бегут ровными дорожками по щекам.
– Сначала это было… единственное, что… осталось мне, - Дэрил говорит, сбиваясь постоянно, словно ему тяжело произносить то, что должен сказать ей сейчас.
– Крест и браслеты. Крест как память о том … во что ты верила.
Бэт видит, что ему сложно сейчас говорить, особенно сейчас, когда она сама никак не может совладать со слезами. Поэтому протягивает руку и сжимает его предплечье в знак поддержки и одобрения.
– Иногда… когда становилось совсем херово… или я не знал, хочу ли я быть… тут… или вообще… я доставал этот крест. И думал, что бы ты сказала… или сделала… Понимал тогда, что нужно просто идти дальше. Или принимать… ну, не знаю… понимаешь? Я хотел поступать правильно. Потому что ты бы этого хотела. Как тогда… в том домике с трупаками… и раньше…
Бэт больше не выдерживает – со всего размаху утыкается лицом в грудь Дэрила, обнимая его так крепко, как может. И прячет свои слезы от его взгляда. Хотя куда их было скрыть от него, когда они капают на его кожу, обжигая ее? Он запускает ладони в ее волосы. Потом вынуждает ее поднять голову и посмотреть на него.
– Итак? – спрашивает Дэрил, глядя прямо ей в глаза, словно пытаясь прочитать в них ответ.
– Итак? – переспрашивает Бэт. Но почему-то именно сейчас пугается этого вопроса, после которого должны быть расставлены точки. Потому так неловко сбегает от момента, пряча смущенный взгляд и говоря, что ей нужно спуститься в кухню. Дэрил выпускает ее с неохотой, но она знала, что он не будет возражать. Потому что всегда старался угодить ей.
В доме тихо и темно. Она идет по лестнице, стараясь не наступать на ступени, которые скрипом могут выдать ее шаги. Пока ей бы очень не хотелось, чтобы кто-то знал о том, что они с Дэрилом были в этот час вместе и чем занимались в его комнате. Бэт не может не краснеть, когда вспоминает, как жадно он целовал ее, ловя каждый ее вздох… А еще краснеет от того, что ощущает, как холодит руку распятие, которое она зажала сейчас в ладони.
Папа был бы не против Дэрила Диксона, как хочется думать. Но он был бы определенно против того, чтобы все это происходило вот так.
Дэрил четко дал указания, где и что искать, поэтому Бэт без особого труда находит и стакан – в третьем шкафчике слева от холодильника, и кувшин с водой. Он бы спустился с ней, но ей еще нужно было зайти в ванную комнату, потому она заверила, что справится сама. Потом, налив себе воды, лезет в холодильник за баночкой газировки для Дэрила. Он не просил, но она знает, что газировка точно будет нелишней.
– Сэм… дай мне, пожалуйста, газировки, - Бэт застывает за дверцей холодильника, которая частично прячет ее от взгляда Карла, сонный голос которого слышит в этот момент. Потом находит на ощупь в глубине холодильника еще одну баночку и протягивает ему над дверцей, по-прежнему не показываясь ему. Карл забирает газировку из ее ладони, а потом вдруг произносит потрясенно:
– Бэт? – и хватает ее за запястье. Прямо поверх браслетов на ее руке. Она дергает руку и высвобождает ее, а потом захлопывает холодильник и видит удивленное лицо Карла.
– Карл…
– Что ты делаешь здесь? – затем его губы кривятся, когда он замечает ее голые ноги и часть груди в не застегнутой толком вырезе рубашки. Рубашки Дэрила. – Бэт? Ты же… Бэт!
Она пытается выйти из кухни, но Карл быстро перегораживает ей путь. И делает это несколько раз, не давая обойти его. Поэтому она отходит от него подальше и берет со стола стакан с водой. Чтобы хоть чем-то занять руки и спрятать от него свое волнение сейчас.
– Карл, дай мне выйти.
– Ты и Дэрил? Ты и Дэрил, Бэт? – говорит он таким тоном, словно она сделала что-то предосудительное. – Бэт – это же ты! Ты! Насколько он тебя старше? На двадцать лет? Он же старик! Ладно бы еще Алекс Рейвен! Но Диксон…!
– Прекрати! И говори потише, пожалуйста…
– Ты не хочешь, чтобы знал папа? – прищуривает Карл глаза. – Почему? Значит… Бэт! Господи, Бэт! Ты сошла с ума! Вы не должны с Диксоном… вы же… ты и он… Это неправильно! Господи, он же только недавно приводил сюда докторшу! А теперь ты! И ты согласна – вот так? Я думал, ты другая. Думал, ты совсем другая! А ты… ты же была сначала с Рейвеном, когда пришла сюда. Ты ведь с ним была… и теперь с Дэрилом… Ты знаешь, как это называется?!
– Скажи мне! – спокойно говорит Бэт, глядя ему прямо в глаза. Впервые за все время не узнавая Карла, который стоял перед ней и зло бросал ядовитые слова. Обжигая ими почему-то больно.
Хотя нет… второй раз. Первый был там – в окрестностях тюрьмы, когда Карл убил подростка, опускающего оружие на землю. Сдающегося на милость противника. Вручающего свою жизнь в чужие руки.
То же злое выражение в глазах. Так же стиснуты зубы, от чего так резко обозначены скулы.
– Шлюха! – вырывается из-за его стиснутых в ярости зубов. Бэт даже не успевает осознать то, что он прошипел ей сейчас в лицо, как он вдруг буквально пролетает до кухонного стола, не удержавшись от сильного толчка в спину, и падает на пол. Следом в несколько широких шагов резко входит Дэрил и, ухватив его за футболку, приподнимает.