Найди меня в темноте
Шрифт:
– Морган! – кричит в голос, не понимая, что ей делать. Потому что ходячие уже заметили их и направились медленно в их сторону. Тот быстро касается ее плеча, мол, перелезай на заднее сидение, уступи место, что она и делает быстро. Он занимает ее место. Пока они меняются, к машине уже подскакивают ходячие, вышедшие из-за ближайших автомобилей. Хлопают по стеклу, наваливаются на капот, мешая маневру. Моргану все же удается вывернуть руль и выехать на задней передаче из узкого проезда посреди машин, а потом он резко разворачивает пикап и уводит его на примыкающую к шоссе лесную дорогу. Бэт
– Бэт, посмотри, не тупик ли это! – Морган кивает на карту, что лежит в бардачке. Это не тупик. Это еле заметная на карте дорога, ведущая к очередной дороге-ответвлению и соединяющая 11-ю дорогу и Гир-шоссе. Поэтому они решают ехать по ней, а потом свернуть на 11-ю обратно и выбрать другой путь.
Мелькают деревья. Вьется узкой полосой река справа от дороги. Бэт засматривается на ее бурные потоки и не сразу замечает препятствие на дороге. Зато его замечает Морган и резко выворачивает руль влево, пытаясь увести машину от выстрелов, что разрывают тишину. На дороге виднеется большой дом, окруженный высоким забором, и дорога рядом с ним перегорожена внедорожником и трейлером, из-за которых по их пикапу и ведется огонь сейчас.
Но развернуться не удается. А потом пикап и вовсе застревает, попав колесом в яму.
– Надо уходить! – Бэт быстро натягивает лямки рюкзака и хватает арбалет. Потом перелезает по сиденью и вываливается на землю с другой стороны пикапа, защищенная машиной от выстрелов. Рядом падает Морган, тяжело дыша. – Ты не ранен?
– Нет, а ты, маленькая леди? – и получив отрицательный ответ, предлагает. – Надо поговорить с ними. Что мы не причиним вреда. Что мы просто…
– Нет, Морган! Надо уходить! – Бэт вглядывается в ту сторону дороги, откуда они приехали. Кажется ли ей, или там действительно показались уже тени ходячих? Ей, должно быть, кажется, они же не бегуны в конце концов, а они уже прилично отъехали от Гир шоссе. Он аккуратно пробирается в салон, стараясь держаться ближе к полу и вытаскивает рюкзак Моргана и винтовку. Но выстрелы становятся все яростнее, все чаще. А еще ей обжигает плечо огнем… и она бросает парку, которую тащит в тот момент. Убегают вместе с Морганом в заросли рядом с дорогой, молясь, чтобы не попали в спину прицельным огнем.
Только оказавшись на достаточном расстоянии от того места, осматриваются и проверяют то, что у них осталось. Бэт легко ранена – пуля чиркнула по коже чуть пониже плеча, и Морган перевязывает ее остатками бинтов, что Бэт положила в его рюкзак. У них снова почти ничего нет. Как и в начале их общего пути, когда они познакомились, благодаря Охотникам.
Они потеряли машину, запасы продовольствия и бензина, палатку и спальники. И четыре винтовки с патронами. А еще парку Бэт, которую она сняла с трупа в охотничьей кабине. Морган сразу же отдает ей свою, оставшись в одной рубашке. Потому что приближаются сумерки, а Бэт в одном топике и джинсах.
– Как же охренительно тупо мы все просрали, - говорит Бэт, и Морган не может не сделать ей замечание по поводу выражений. Хотя в глубине души абсолютно согласен с ней.
Им приходится
С Кливленда и начинается их долгий путь пешком на север. Под жарким палящим солнцем. С тяжелыми рюкзаками, лямки которых врезаются в плечи и натирают кожу, влажную от пота. С оружием в руках. По растрескавшемуся и поросшему травой асфальту. По той же 11-й дороге, что ведет от Кливленда до Кампобелло и дальше до самого Вашингтона. Почти пятьсот миль.
Идут медленно из-за ноги Моргана. Бэт видит, что он старается изо всех сил и держит уверенный темп, но понимает, что если он и дальше будет рвать из себя все жилы, настанет день, и он просто не сможет идти дальше. О чем и говорит ему открыто.
– Мы будем идти не более пятнадцати миль в день. А если я увижу, что ты также устаешь, как сейчас, то даже меньше. Я не тороплюсь никуда.
– Почему? Наоборот, ты должна просто лететь на крыльях в Вашингтон. Там может быть не только спасение. Там может быть твоя семья, - Морган не смотрит на нее в этот момент – пробует суп, который они греют в консервной банке на костре. И Бэт рада, что он не видит того, как слезы наворачиваются на глаза при одной только мысли о ее семье.
– Мы не знаем, там ли они вообще. Может, они уже давно мертвы! – бросает она зло. И теперь он поднимает голову и смотрит прямо в ее глаза.
– Но мы не знаем и обратного, правда? Тебе не кажется, что нужно просто поверить в хорошее. И тогда все обязательно случится. Надо просто верить и просить у Господа. И он воздаст.
– По заслугам? – едко спрашивает Бэт. – За убийства. За то, что отнимала жизни. За то, что доводилось лгать и воровать. Он за это воздаст мне?
– Я не думаю, что в твоей жизни было все это сделано во имя собственной выгоды.
– Ты ошибаешься! – шипит Бэт и вскакивает на ноги. – Именно так и было…
В голове снова возникает лицо. Ее четвертый убитый. На дороге у седана, где она нашла аптечку с лекарствами. И она задыхается от боли, которой схватывает сердце. А потом эта боль захватывает и голову, заставляя судорожно рыться в рюкзаке в поисках спасительной таблетки.
Той ночью Бэт снова плачет. Потому что боль из головы уходит, поддаваясь действию анальгетика, а сердечная сворачивается змеей вокруг сердца и отравляет ей жизнь снова.
Ничего бы не было… ничего бы не было, если бы ее не оставили. Ей бы никогда не пришлось… никогда! Но ее бросили… и она была вынуждена выживать, как могла. Как умела. Как пришлось. Эта кровь на ее руках, которую никогда не смыть уже. Эта память, которая будет мучить ее всю жизнь. Эта темнота…
Нет, не только они виноваты, что все так случилось. Но и я… когда ранила Доун…
Но… но если бы они просто проверили пульс… как можно было не увидеть, что я жива? Просто… просто они не верили в меня. В то, что я смогу. Что я выживу. Они просто не верили. Никто из них…