Найти мертвеца
Шрифт:
Гарриэт попросила не разговаривать так громко, ведь миссис Велдон сможет их подслушать.
Это напоминание произвело нужный эффект, и Велдон «вел себя как следует» до прибытия на место, выбранное для пикника, что заставило Генри возвратиться к его прежней учтивости.
Сам пикник прошел без каких бы то ни было происшествий, и Генри не удалось приблизить к себе Гарриэт, пока они не отправились мыть тарелки в маленьком ручейке, бежавшем поблизости. Даже тогда Гарриэт удалось избежать его атаки, отослав заниматься мытьем посуды, пока она стояла рядом с кухонным полотенцем. Она приказала ему
— Черт возьми! — воскликнул Генри. — Вы можете дать парню…
Вот тогда-то Гарриэт действительно испугалась. Она издала пронзительный крик, который сейчас был не нарочитым, а искренним воплем негодования. А затем последовала звонкая пощечина, что отнюдь не являлось воздушным поцелуем. Генри в изумлении на секунду ослабил свою хватку. Гарриэт вырвалась из его объятий, и в этот момент на вершину берега, привлеченная криком, стремительно выбежала миссис Велдон.
— Что случилось?
— Я видела змею! — дико закричала Гарриэт. — Кажется, это была гадюка!
Она заорала снова, а за ней — миссис Велдон, которую змеи приводили в панический ужас. Генри, ворча, собирал рассыпавшиеся тарелки и говорил матери, чтобы она прекратила делать глупости.
— Вернемся в машину, — сказала миссис Велдон. — Я ни секунды больше не останусь в этом ужасном месте!
Они возвратились к машине. Генри выглядел угрюмо и обиженно; он чувствовал, что с ним обошлись очень скверно, что и было на самом деле. Однако лицо Гарриэт было достаточно бледным, чтобы поверить, что она испытала настоящее потрясение, и она настаивала вернуться к машине вместе с миссис Велдон, которая с большим шумом суетилась над бутылочкой с нюхательной солью, при этом громко восклицая от ужаса и сочувствия.
Когда они возвращались в Уилверкомб, Гарриэт достаточно оправилась от шока, чтобы должным образом поблагодарить Генри и извиниться за столь глупое поведение. Однако она все еще была сама не своя и отказалась пойти в отель, настояв на том, что пешком вернется в свою комнату к миссис Лефранс. Она не позволила бы Генри проводить ее, да она и не услышала такого предложения. Она сказала, что в порядке и прогулка в одиночестве только пойдет ей на пользу. Генри, который все еще обижался, не настаивал. Гарриэт ушла, но не к миссис Лефранс. Она торопливо зашла в ближайшую телефонную будку к И позвонила в Беллевью. Лорд Питер дома? Нет, он ушел: может, она оставит какое-нибудь сообщение? Да. Не угодно ли ему немедленно приехать к мисс Вэйн? Немедленно, как придет. Это страшно важно. Безусловно, ему передадут. Нет, нет, не забудут.
Гарриэт добралась домой, уселась на стул, принадлежавший раньше Алексису и внимательно рассматривала его икону. Она действительно чувствовала себя выведенной из душевного равновесия.
Она сидела так, наверное, с час,
— Хэлло, алло-алло! Вот и мы! В чем дело? Что-нибудь волнующее? Так жаль — я отсутствовал. Вот! Держитесь! Все в полном порядке, знаете ли, по крайней мере с ЭТИМ все в порядке. Нет так ли?
Он мягко высвободил руку от судорожно хватки Гарриэт и захлопнул дверь.
— Ну-ка, ну-ка, так что произошло, дорогая? Вы бледная как полотно!
— Питер! По-моему, меня поцеловал убийца!
— Да? Ну, и поделом вам. Впредь не будете никому, кроме меня, позволять целовать вас. Боже мой! Вы все время воздвигаете бесконечные препятствия столь любезному и довольно добродетельному мужчине, как я, а затем я слышу, что вы барахтаетесь в отвратительных объятиях убийцы. Клянусь, не понимаю, кто подходит современной девушке?
— Вообще-то он не поцеловал меня — только обнял.
— Это я и говорил — я, кажется, сказал «отвратительные объятья». И что хуже — вы передали мне срочное послание, вызвав меня сюда, чтобы позлорадствовать надо мной! Это отвратительно. Это омерзительно! Сядьте. Снимите вашу вульгарную идиотскую шляпу и расскажите, кто этот низкий, тупоголовый, распутный убийца с куриными мозгами, который даже не способен сосредоточить свое внимание на убийстве, а вместо этого увлекается деревенскими объятиями и прижимает румяных особ, которые ему не принадлежат.
— Отлично! Готовьтесь к шоку. Это был Хэвиленд Мартин.
— Хэвиленд Мартин?
— Хэвиленд Мартин.
Уимси медленно приблизился к столу, стоящему у окна, положил на него шляпу, остановился, подвинул стул, усадил на него Гарриэт, взял второй стул, сел сам и произнес:
— Вы победили. Я изумлен. Поражен, как громом. Будьте добры, объяснитесь. Я думал, вы провели этот день с Велдонами.
— Так оно и есть.
— Как я понял, Хэвиленд Мартин — друг Генри Велдона?
— Хэвиленд Мартин — это Генри Велдон.
— К вы находились в объятиях Генри Велдона?
— Только в интересах следствия. Кроме того, я дала ему пощечину.
— Продолжайте. Начните с самого начала.
Гарриэт стала рассказывать. Уимси довольно сильно утомила история о том, как Гарриэт соблазняла Генри Велдона; он единственный раз прервал ее, сказав, что ожидал, что этот человек будет досаждать позже, и терпеливо слушал, пока Гарриэт не подошла к происшествию с мытьем тарелок.
— Я вывернулась, так как мне не хотелось, чтобы он на самом деле поцеловал меня… посмотрела вниз и увидела его руку… она обхватила мое запястье, вы понимаете…
— Да, понимаю.
— И я увидела по всей длине его руки вытатуированную змею, как у Мартина. И тогда я внезапно вспомнила его лицо, оно показалось мне таким знакомым, когда я впервые увидела его, и тогда я поняла, кто он такой.
— Вы сказали ему об этом?
— Нет. Я только пронзительно закричала… появилась миссис Велдон и спросила, что случилось. Тогда я сказала, что увидела змею… это было единственным, о чем я думала в тот миг… и действительно было правдой.
— Генри что-нибудь сказал?