Назад дороги нет

Алан Брант

– Почему ты до сих пор ещё здеся?! – отсмеявшись, ворчливо спросил Джон, и повелительно махнул рукой в сторону двери. – А, ну сынка, беги-ка к холодильнику!

Калеб тут же подскочил, и уже было ринулся вперед, но Рейчел дернула его за рукав, удерживая на месте.

– Эт’ щё чё тут происходит? – возмущенно спросила она, переводя немного сердитый взгляд с мужа на Калеба.

– Ну мам! – жалобно протянула Эмма, состроила милую мордашку, сложив руки перед собой в молитвенном жесте и надула губки. Она выглядела до того смешно, самая настоящая встрепанная

птичка, что Калеб пожалел о том, что при себе у него не было фотоаппарата и он не мог запечатлеть это ее выражение на долгую память. А как здорово было бы дразнить Пташку подобной фотографией!

– Не мамкай мне здеся! – шикнула на нее Рейчел и серьезно взглянула на юношу, пригрозив ему пальцем. – Калеб, снеси еще бокалов на сех, а ты, Эмма, помоги ему донести.

На последних словах женщина расплылась в улыбке:

– Ну же идите!

Калеб и Эмма весело переглянулись и вприпрыжку помчались за вином и бокалами, перепрыгивая сразу по нескольку ступенек лестницы.

– Я тя прост’ обожаю, Калеб! – радостно визгнула девушка, как только они оказались на кухне, подпрыгнула и крепко обняла его за шею. – Наконец-то вы помирились!

Она чмокнула его в щеку, затем отстранилась, смотря на него сияющими глазами.

Калеб поправил очки и самодовольно улыбнулся.

– Кто молодец? Я молодец! – весело произнес он, гордо показывая на себя большими пальцами обеих рук.

Эмма закатила глаза, всем своим видом как будто бы говоря: «Да… От скромности ты не умрёшь», – несильно ударила его по ладони и, подойдя к шкафчику с посудой, привстала на носочки, достав с самой верхней полки красивые хрустальные бокалы.

Калеб резко нахмурился, мигом теряя всю свою веселость. Да, он помирился со стариком и это было чертовски здорово, вот только его болезнь никуда не делась. Джон Беннет медленно умирал, и сам себя подталкивал к могиле, отказываясь от операции.

«Я этого не допущу, – мрачно подумал юноша. – Если будет нужно, силой приведу его к доктору. Я не потеряю Джона также как своего отца».

– Я хочу поговорить с ним на счёт операции… – сказал Калеб Эмме, достав из холодильника уже открытую бутылочку вина, смотря на то, как подруга с задумчивой улыбкой протирала салфеткой бокалы.

Услышав его, она сильно побледнела и замерла, последний бокал с узором из виноградных лоз, выпал из ее рук и непременно разбился бы, если бы не юноша, который ловко его поймал и поставил обратно на стол.

– Те мама сё рассказала? – тихо спросила Эмма слегка дрожащим голосом.

Она как-то вся съежилась, от чего стала казаться еще меньше и тоньше, потерла ладонью нос, и обняла себя руками, словно в попытке защититься. Калеб молча кивнул, положил ладонь на ее худенькое острое плечико и несильно его сжал, пытаясь донести до нее этим жестом, что он рядом, он поможет, вместе они обязательно справятся и заставят этого упрямца сделать операцию.

Эмма тяжело вздохнула.

– Его просто невозможно угрить, –

с досадой сказала она, рассерженно качая головой.

«Просто этого не пытался сделать я», – подумал Калеб, легонько поглаживая Пташку по плечу. В себе он никогда не сомневался и был уверен, что у него точно получится разобраться с Джоном. Сомнения, по мнению юноши, были очень неприятной вещью, из-за которой люди многое теряют, не до конца ощущают вкус жизни и не видят всех возможностей, которые для них открыты. Когда нет сомнений, нет и страха, а без страха человек способен на все. Так когда-то говорил ему отец.

Калеб тряхнул головой, совершенно не желая вспоминать свою семью и прошлое, и вдруг неожиданно ухмыльнулся. У него появилась одна замечательная идея, которую ему немедленно захотелось осуществить.

Он вытянул руку, ущипнул Эмму за щеку, и когда она поглядела на него слегка растерянно и возмущенно, игриво произнес:

– Если уговорю, то ты всю неделю будешь называть меня «О, мой Господин» и обращаться ко мне только так! И никакой «малышки Кейлли»!

Она вскинула брови, внимательно разглядывая юношу, в ее больших ясных глазах появились веселые смешинки, а на губах медленно расцвета улыбка:

– Идёт!

Эмма протянула ему ладонь и Калеб тут же ее пожал, ухмыляясь и мысленно представляя как будет веселиться, наблюдая за ее недовольным личиком. Но как оказалось, поговорить со стариком у юноши получилось не сразу. Когда они с Пташкой только вернулись, радостная Рейчел предложила поднять бокалы за их с Джоном примирение, после чего Харви решил завести разговор о своем удивительном тесте мистере Снейдерсе – умном, интеллигентном и порядочном человеке, который, по словам Харви, относился к нему как к родному сыну .

– Мистер Снейдерс очень ценит меня, папа, – важно проговорил Харви, смешно выпятив грудь, – он говорит, что будущее нашей страны держится на таких целеустремленных людях как я.

Калеб, услышав эти его слова, с трудом замаскировал свой смех под кашель, и на вопросительный взгляд Эммы состроил невозмутимое лицо. Он даже представить боялся, что за тесть был у Харви, раз ему в голову пришли такие чудовищные мысли.

– Малыш Джеймс хочет спать, – произнесла она, все так же недовольно посматривая на Калеба, словно он вдруг нанес ей личное оскорбление. – Я пойду вниз – уложу его.

Полли бережно подняла на руки тихо сопевшего сына и двинулись из комнаты, что-то ему приговаривая. И пока Эмма, Рейчел и наконец-то замолчавший Харви провожали ее взглядами, Калеб решил не терять времени, воспользоваться моментом и поговорить с мистером Беннетом о самом главном.

Он подсел на кровать к старику, приподнял очки и потер переносицу, прекрасно понимая, что разговор будет не из легких, затем глубоко вздохнул и внимательно взглянул на мужчину.

– Джон, – осторожно начал юноша, чувствуя, как взгляды остальных Беннетов тут же устремились на него, но не обращая на это внимания, – я хотел бы поговорить с тобой насчёт операции.