Назад к Мафусаилу
Шрифт:
Адам указывает на лань.
Ой! (Приближается к трупу.)
Адам, осмелев, следует за ней.
Что у нее с глазами?
Адам. Не с одними глазами. Вот, посмотри. (Толкает труп ногой.)
Ева. Ой, не надо! Почему она не просыпается?
Адам. Не знаю. Но она не спит.
Ева. Не спит?
Адам.
Ева (тормоша лань и пытаясь ее перевернуть). Она совсем закоченела.
Адам. Теперь ее уже не разбудишь.
Ева. А запах какой противный! Фу! (Отряхивает руки и отходит в сторону.)Она такая и была, когда ты ее нашел?
Адам. Нет. Она тут играла, а потом споткнулась, упала вниз головой и больше не двигается. У нее шея сломана. (Наклоняется, приподнимает голову лани и показывает Еве.)
Ева. Не трогай ее! Отойди!
Оба отступают на несколько шагов, глядя на лань с возрастающим отвращением.
Адам!
Адам. Что?
Ева. А если бы споткнулся и упал ты, с тобой было бы так же?
Адам. Брр! (Вздрогнув, садится на выступ скалы.)
Ева (бросается на землю и обнимает его колени). Будь осторожен. Обещай, что будешь осторожен.
Адам. Стоит ли? Здесь нам с тобой жить вечно. А ты понимаешь, что это значит — вечно? Рано или поздно я оступлюсь и упаду. Когда — не знаю: может быть, завтра; может быть, через столько же дней, сколько листьев в саду или песчинок у реки. Но я все равно забуду осторожность и оступлюсь.
Ева. Я тоже.
Адам (трепеща). Нет, нет! Я же останусь один. Навсегда один. Тебе нельзя оступаться. Ты не должна рисковать. Больше ты не двинешься с места. Я буду заботиться о тебе, приносить все, что нужно.
Ева (пожимает плечами, отворачивается и обхватывает руками колени). Мне это быстро надоест. Кроме того, если упадешь ты, я все равно останусь одна и не смогу сидеть на месте. Значит, в конце концов меня ждет такая же участь.
Адам. И что тогда?
Ева. Тогда нас больше не будет. Останутся лишь четвероногие, птицы и змеи.
Адам. Так не должно быть.
Ева. Да, не должно, но так может быть.
Адам. Нет. Говорю тебе: так не должно быть. Я знаю: так не должно быть.
Ева. Мы оба это знаем. Только вот откуда?
Адам. В саду слышен голос. Он рассказывает мне разные вещи.
Ева.
Адам. Я слышу только один голос. Он звучит очень тихо, но так близко, словно это я сам шепчу. Его не спутаешь ни с чем — ни с голосом животных, ни с голосом птиц, ни с твоим.
Ева. Странно! Я слышу голоса со всех сторон, а ты — лишь изнутри? Зато у меня есть свои собственные мысли, а не только те, что внушены голосами. Мысль о том, что мы не можем не быть, родилась во мне самой.
Адам (с отчаянием). И все-таки нас не станет. Мы упадем, как эта лань, и свернем себе шею. (Встает и беспокойно расхаживает взад и вперед.)Я не в силах примириться с этой мыслью. Я не желаю так думать. Повторяю тебе, этого не должно быть. Я только не знаю, как этому помешать.
Ева. У меня точно такое же чувство. Странно одно: почему именно ты заговорил об этом. Тебе не угодишь: ты так часто меняешь свое мнение!
Адам (вспыхивая). Зачем ты так говоришь? Когда это я менял свое мнение?
Ева. Ты уверяешь, что мы не можем не быть. Но ведь ты так часто жалел о том, что нам предстоит жить всегда, жить вечно. Бывают дни, когда ты целыми часами молчишь, думаешь о чем-то своем и в глубине души ненавидишь меня. Когда же я спрашиваю, чем я тебя обидела, ты отвечаешь, что думаешь не обо мне, а о том, как страшно жить вечно. Но я-то отлично знаю, что у тебя на уме: тебе страшно вечно жить здесь и со мной.
Адам. Ах вот что ты вбила себе в голову! Нет, ошибаешься. (Опять садится, мрачно.)Мне страшно всегда жить наедине с самим собой. Тебя я люблю, себя — нет. Мне хочется быть иным, лучшим, чем сейчас, хочется вновь и вновь начинать все сначала, меняясь, как змея меняет кожу. Я сам себе надоел. И тем не менее вынужден оставаться самим собой не день, не месяц, а всегда. Мысль об этом ужасает меня. Вот почему я бываю таким задумчивым, молчаливым, злым. А тебе это никогда не приходило в голову?
Ева. Нет, я не думаю о себе. Зачем? Я — то, что я есть, и этого не изменишь. Я думаю о тебе.
Адам. Вот и напрасно. Ты вечно шпионишь за мной. Не даешь мне побыть одному. Тебе вечно надо знать, чем я занят. Это невыносимо. Постарайся жить своей жизнью, а не беспокоиться о том, как живу я.
Ева. Ты сам вынуждаешь меня к этому. Ты лентяй и грязнуля, ты не следишь за собой и вечно о чем-то мечтаешь. Если я перестану присматривать за тобой и опекать тебя, ты начнешь есть всякую дрянь и дойдешь невесть до чего. Но мои заботы ни к чему не приведут: в один прекрасный день ты вот так же свалишься вниз головой и умрешь.